Антропология времени — быстро растущая область исследований. Лаура Бир датирует “временнóй поворот” 1992-м годом, когда в <em>Annua</em><em>l</em><em> </em><em>R</em><em>e</em><em>vi</em><em>e</em><em>w</em><em> </em><em>o</em><em>f</em><em> </em><em>Anthropolo</em><em>g</em><em>y</em><em> </em>вышла статья Нэнси Манн (<em>Mun</em><em>n</em><em> </em>1992), посвященная культурной антропологии времени (<em>B</em><em>e</em><em>a</em><em>r</em><em> </em>2015: 488). Манн делает обзор основных направлений дискуссии о времени внутри дисциплины с момента ее возникновения вплоть до 1992 г., по- дробно останавливаясь на теоретических концептуализациях связи времени и про- странства, с одной стороны, и действий акторов с другой. Манн указывает, что раз- нообразие тематических фокусов, выбираемых антропологами при исследовании времени, свидетельствует об отсутствии внутри дисциплины метаязыка для описания феномена. В попытках найти единое основание для этого предметного поля она акцентирует символическую силу времени, одновременно подчеркивая ее социо- культурные источники: многослойные значимые связи между людьми, простран- ством и объектами, охватывающие отношения последовательности, длительность, связь между прошлым, настоящим и будущим и т.д. Эта символическая сила обна- руживает себя в практиках счета времени, в т.ч. календарных, в культурном кон- струировании прошлого, в использовании времени как средства контроля (<em>Munn</em> 1992: 116).

Бир в своем недавнем обзоре, включающем несколько десятков статей по этой теме за последние 15 лет (<em>B</em><em>e</em><em>ar</em><em> </em>2015), фокусируется на связи времени и капиталисти- ческой модерности, отводя центральное место темпоральному неравенству. Капи- тализм в разной мере вносит прекарность в жизнь разных групп и, следовательно, формирует разные временны́е ландшафты (<em>tim</em><em>e</em><em>s</em><em>c</em><em>ap</em><em>e</em><em>s</em>). Бир анализирует их как диа- лектическое единство техник, знания и этики времени, противоречия между кото- рыми делают эти ландшафты динамичными и определяют возможности для прояв- ления агентности представителей разных групп.

Отдельного упоминания заслуживают недавние работы Кевина Бёрта (<em>Birth</em> 2017) и Николая Ссорина-Чайкова (<em>Ssorin</em><em>-</em><em>Chai</em><em>ko</em><em>v</em><em> </em>2017), обоих авторов интересует связь между временем и производством знания. Бёрт, много лет посвятивший ис- следованию модерного времени и его эффектов и одним из первых прямо сосредо- точившийся на связи между опытом проживания времени и капитализмом, в своей последней книге демонстрирует, как использование европейского времяисчисления в качестве универсального принципа повлияло на производство научного знания в ряде областей (хронобиология, история, этнография, экономика) и в каком-то смысле определило сам научный метод. Книга Ссорина-Чайкова примечательна тем, что автор, отталкиваясь от распространенного утверждения о множественности социального времени, спрашивает: что в действительности означает эта множест- венность? как разное время может существовать одновременно? что это за “одно время” (одно-временность), в котором существуют все прочие? Модели взаимодей- ствия разных темпоральностей в один момент времени он рассматривает на архив- ном и полевом материале.

В основу настоящей тематической подборки легли выступления на секции “Эт- нография социального времени”, организованной 12 ноября 2016 г. в рамках кон- ференции ВДНХ-10 в Европейском университете в Санкт-Петербурге; здесь объеди- нены исследования, демонстрирующие многообразие и относительность социаль- ного времени преимущественно в российском контексте на примере групп, выделенных по разным принципам: пользователи инфраструктуры, обладатели определенных профессий, жители региона. В каждом из этих случаев формируются свои временны́е ландшафты и возможности для выражения агентности. Так, Мария Юшманова на основании архивных документов, источников личного характера и периодических изданий рассматривает реакцию людей на изменения структуры социального времени и делает предположения о влиянии нарушения сложившегося ритма жизни на глубинные процессы в обществе. Андрей Возьянов на материалах полевой работы в Ростове-на-Дону анализирует влияние уменьшения диапазона до- ступности общественного транспорта на изменение границ “вечера” в городе и, как следствие, сокращение возможностей для поздней досуговой деятельности, что вле- чет за собой исходящую миграцию молодых людей. Анастасия Карасева и Мария Момзикова, опираясь на интервью и наблюдения в Магадане и Владивостоке, рас- сматривают незаметную работу по координации во времени, выполняемую жителя- ми Дальнего Востока в рабочей, семейной и дружеской телекоммуникациях с парт- нерами из более западных часовых поясов. Алина Контарева, Лилия Земнухова и Александра Масальская, используя материалы биографических интервью с русскоговорящими программистами во Владивостоке, Казани, Хельсинки, Лондоне, говорят о конструировании и восприятии времени IT-специалистами, ставя под вопрос широко обсуждаемое в литературе ускорение времени в современном глобализированном мире.