Везде
Roots and Crown (Notes in the Margins of a Tahar Bekri’s Poem)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Roots and Crown (Notes in the Margins of a Tahar Bekri’s Poem)
Annotation
PII
S032150750027144-0-1
DOI
10.31857/S032150750027144-0
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Svetlana V. Prozhogina 
ORCID: 0000-0001-8276-0289
Occupation: Principal Researcher, Department of Comparative Cultural Studies, Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences; member, Editorial Board, “Asia i Afrika segodnya” journal
Affiliation: Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 8
Pages
75-78
Abstract
Among the concepts that define the search for the meaning of existence, which are especially significant today for both the individuals and for the society as a whole, there are those of the Fatherland, and of the traditional values that oppose cosmopolitanism and the false understanding of “freedom of choice”. Self-identification is important for preserving oneself in the surrounding world. The Maghreb authors living in France, essentially in a foreign environment, work within the French culture’s space not only retaining their own identity, but also staying true to their native land, and preserving its image in their works. One of them is the Tunisian writer Tahar Bekri. He made a significant contribution to the literary Francophonie and has received multiple European awards from various academies of belles letters, but he still remains a well-known poet also in his native Tunisia. Bekri dedicates his work, like many other Maghreb writers, to his Fatherland, which feeds his poetry with hopes for freedom and for oases of intense spiritual culture. He likens his poetry to the metaphor of the Tree of Life, a Tree that preserves the crown and the roots, as well as the steadfast trunk.
Keywords
Maghrebians in the West, Francophone literature, Tahar Bekri, the Tree of Life as metaphor of literary creativity
Received
27.12.2022
Date of publication
30.08.2023
Number of purchasers
12
Views
225
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite   Download pdf
1 Проблема самоопределения – вечна. В ней – не только вопрос «Кто я?» (или даже «Зачем я?»), но и «С кем я?». Можно писать, конечно, о «самоидентификации», о «поисках идентичности» и пр. психологических, философских и социальных проблемах, с которыми сталкивается нормальный человек, не страдающий ни манией величия, ни комплексом неполноценности. Можно даже размышлять об обретении им «новой идентичности», о «сломанных идентичностях», об «идентичностях», разрушающих человека1, и прочих поисках человеческой сути, своей тождественности с предназначенной ему жизнью на земле…
1. См., напр., многочисленные свидетельства, собранные в моей работе «Новые идентичности». М., 2012; Maalouf A. Identités meurtrières. P., 2008.
2 Но сегодня многие свойственные человеку и обществу в целом поиски смысла и цели существования часто сопряжены с такими понятиями, как «Отчизна», «Государство», «Граница», «Традиционные ценности», и с прямо противоположным им «космополитизмом», «безграничьем», «свободой воли», «свободой выбора», «пацифизмом» и мн. мн. др.
3 Мне, имевшей возможность многое увидеть и на Востоке, и на Западе, и на Севере, и на Юге, не только довелось ознакомиться со многими проявлениями отмеченного выше, но и изучать некоторые «особые приметы» личности на «рубеже эпох», личности «транзиторной», личности «метисной», «самосохраняющейся», удерживающей свою «самобытность», свое «самостояние» в эпоху всё амальгамирующей глобализации, или, наоборот, всё радикализирующей определенного рода конфессиональной агрессии политического исламизма, к примеру, и на Востоке, и на Западе2.
2. См. наши работы: «Рубеж эпох – рубеж культур». М., 1984; «Смятение». М., 2013 и др.
4 Но так или иначе, в границах своего предмета изучения – литературы франкоязычных магрибинцев – сегодня не могу не отметить явления, на мой взгляд, знакового для современной эпохи.
5 Когда-то, еще в середине 1990-х гг., находясь в Париже, в научной командировке, я встретилась с одним тунисцем, жившим в политэмиграции во Франции с 1970-х гг., поэтом, ставшим профессором Университета Нантера (филиал Сорбонны), – Тахаром Бекри (р. 1951), очень известным и у себя на родине, и в Магрибе в целом, и в Европе, автором многих сборников стихотворений, получивших признание литературной общественности и читательской аудитории.
6 Со временем о его творчестве с помощью моих переводов, а также переводов О.А.Власовой с арабского с его поэзией познакомился и русский читатель3, а мои заметки о его текущей поэзии регулярно, по мере появления новых опусов, публиковались в журнале «Азия и Африка сегодня», откликающемся на все более или менее характерные для современности проявления общественной мысли этого мира.
3. См. Тахар Бекри. Антология. М., 2002.
7 Но тогда, в Париже, в Люксембургском саду, на «свидании» с Поэтом, Т.Бекри, у которого я решилась взять небольшое интервью, разговор получился долгим, и я даже заручилась тем, что Поэт подарит мне все свои сочинения (о которых я не знала, а впоследствии я напишу и создам Антологию). А он, ознакомившись с целями моих изданий творчества франкоязычных магрибинцев (в т.ч. и тех, кто давно уже по разным причинам живет на Западе), неожиданно спросил: «Что важнее, как ты думаешь? Корни или крона?» И я, особо не думая, уверенно ответила: «Ствол. Он сохранит и то, и другое, если будет держаться прямо. И корни не засохнут. И листва не увянет». Тахар Бекри тогда улыбнулся моей прямоте…
8 Он был еще относительно молод, его волновала «крона», её цветение, его признание, даже его успех… Хотя о корнях своих он никогда не забывал. Даже в постоянных тогда его странствиях по миру. И помнит по сей день4.
4. См. Bekri T. Chants du roi érrant. P., 1986; Le désert au crépuscule. P., 2018; Audéladelueurs. P., 2019; Les chants pour Tunisie. P., 2023.
9 Прошло немало лет. Контактов своих мы не прерывали, и он часто присылал мне свои стихи – разные. И исполненные печали, и жизнеутверждающие, несмотря на все тяготы его существования на чужбине, – и философские, и посвященные творчеству других писателей и поэтов. (Его интересовали и алжирец Малек Хаддад5,6 – о нём Т.Бекри когда-то написал докторскую диссертацию; и аравийская, доисламская поэзия; и турецкий лирик Ю.Эмрэ; французский поэт Сен-Жон Перс; и «наше всё» – А.С.Пушкин, оду которого «Вольность» он перевел недавно.)
5. Малек Хаддад (1927–1978) – алжирский франкоязычный писатель и поэт, один из классиков алжирской литературы (прим. ред.).

6. О Т.Бекри подр. см. наши работы: «Для берегов Отчизны дальной…». М., 1992; «…Души прекрасные порывы…». М., 2022.
10 Но вот, в сентябре 2022 г., я вдруг получаю новое послание – публикацию в тунисской газете Kapitalis (18.08.2022) его стихотворения Arbre Artpoétique (если дословно – «Дерево Поэтическое искусство». Поскольку знаки препинания – запятые или тире – отсутствуют, то можно в переводе на русский употребить и параллелизм равнозначимости каждого из компонентов французского названия, и сравнения: «Дерево как поэтическое искусство».)
11 В нём – в этом свободном стихе – много и о значимости кроны, и о важности корней, и о стволе как переносчике «соков земли к пышной листве». Но вот есть и строки, меня особо порадовавшие, когда я вспомнила о нашем давнишнем разговоре в Люксембургском саду:
12 Peu importe
13 Si tant de branches viellies
14 Tes racines sont mes lignes
15 Je rénie qu’elles restent sous la terre
16 Et voudrais mourir debout.
17 Arbre, Sommes- nous frères?
18 (Неважно
19 Что стареют ветви
20 В моих строках
21 Корней твои изгибы и не хочу я
22 Чтоб они ушли лишь в землю
23 Держаться буду и умру я стоя
24 Ну, разве мы не братья, Древо?)
25 (перевод автора с франц.)
26 Предшествовали этому стиху и тяготы пандемии COVID-19, и тяжелая болезнь, обрушившаяся внезапно (хотя Поэт в содружестве с женой-художницей, оформляющей его книги, недавно выпустил прекрасный сборник стихов «Объятый светом» (Audelá delieurs) и даже получил престижную литературную премию Франции Floraux, существующую еще со времен трубадуров и труверов – с ХIV века).
27 Однако, судя по голосу в телефоне, Поэт как бы утрачивал прежний стержень жизни своей, сопряженной с сильными переживаниями личной судьбы. И вот – строки, в которых Жизнь побеждает. Стойкость, в которой и осознание «невечности» пышной кроны, и знание, что главное – корни, и уверенность, что ствол – tronc – т.е. то, что сломить, срубить, спилить или сжечь можно, но уничтожить нельзя как символ связи земли и неба, как стержень самой человеческой жизни, – как бы пафосно это ни звучало…
28 Ведь не случайно в самые тяжелые времена, когда людей одолевает и тревога, и даже отчаянье, когда человек порой не осознает, что делает, мудрые люди призывают его к «стойкости духа», – иначе не выстоять, не одолеть страх, сомнения, стремление избавиться от тягот жизни, бежав от всего без оглядки… Или очернив и осквернив по дороге всё вокруг. Но тогда ведь и твоих следов на земле может не остаться…
29 Вот я и ответила Поэту на этот раз всё тем же пожеланием, да и в тон ему: “Restons de bout, comme le tronc de l’Arbre!”7.
7. «Будем стойки, как ствол твоего Дерева!», имея в виду его ArbreArtpoétique.
30 Самоопределение – процесс необходимый в жизни человека. Хотя порой он и проходит в лабиринтах, кажущихся безвыходными, а порой и заводящими в тупики обстоятельств. Но об этом – отдельно.
31 Тахар Бекри – тунисец; упомянутый выше М.Хаддад – алжирец. И в отличие от первого, он когда-то, в далекие уже 1960-е гг., вернулся на родину, в Алжир, из изгнания во Францию еще в эпоху колониализма. Накануне провозглашения родной страной Независимости, за которую его народ боролся долго и упорно (1954−1962 гг.). Но творить, создавать, как раньше, свою Поэзию больше не захотел. Надо было, полагал он, писать «на языке родного народа», т.е. по-арабски. А на нём он так, как на французском (выученном еще в школе, а потом ставшим основным в жизни на чужбине), Поэт не мог. И замолчал. Но когда кончилось творчество, вскоре оборвалась и жизнь. Это была огромная потеря для литературы национальной. А может быть и мировой…8
8. С творчеством этого великого поэта можно познакомиться по многочисленным переводам на русский язык в сборниках: «Поэты Алжира», 1976, «Утро моего народа», 1968, и мн. др.
32 Его современник и соотечественник – Жан Сенак, несмотря на сходный с М.Хаддадом взгляд на необходимость, чтобы алжирские писатели переходили на язык арабский, писать не бросил, продолжал упорно работать, хотя абсолютно не сбылись после получения страной Независимости его мечты о «пылающем в небе Солнце Свободы», озаряющем своим сияньем и теплом всё вокруг, ставшем «Отчизной» для «Граждан Красоты»…9. Его жестоко убили в начале 1970-х гг., когда в родном ему Алжире началась своя «перестройка», когда официальная политика «тотальной арабизации культуры» уже преследовала всех «неарабов», даже тех из европейской части алжирского общества, кто стоял у истоков формирования национального самосознания алжирцев, поднявшихся за свое освобождение от колонизации. (Я не буду продолжать печальную историю о тех, кого заставили замолчать в Алжире и в 1980-е, и в 1990-е, и в 2000-е гг. Факты известные10.)
9. Senac J. Les citoyens de Beauté. P., 1967.

10. См. Assia Djebar. Le blanc de l’Algérie. P., 1996.
33 Коренной тунисец, араб, Т. Бекри, подобно многим своим соотечественникам, спасаясь от политических репрессий в родной стране, в 1970-е гг., отсидев в тунисской тюрьме, уехал в эмиграцию во Францию и продолжал писать на языке французском, часто переводя свою поэзию на родной арабский. Но на родину не возвращается, хотя свято хранит в своей душе образ «родного Оазиса» (город Габес, где родился Поэт, стоит на краю Пустыни…). Там его корни. И они часто болят (об этих реальных т.н. «фантомных болях» известно врачам-хирургам…). Когда Поэт может себе это позволить (слишком многое держит уже на Чужбине), он ездит на родину. Возвращается туда, где живет и работает, но всегда вдохновленный образом Отчизны, той, где остался родной и вечно искомый Оазис… Как идеал.

Comments

No posts found

Write a review
Translate