ВВЕДЕНИЕ

Отношения между Республикой Индия и США, если иметь в виду всю их почти 75-летнюю историю, можно представить в виде достаточно изменчивой линии. По большей части, особенно в минувшем веке, она была вялой и, по определению экспертов американского исследовательского Совета по внешней политике, была похожа на «отчуждение» [1]. Имели место отдельные всплески, которые показательно носили разнонаправленный характер. Например, в 1962 г. США были на стороне «неприсоединившейся» Индии в пограничной войне с Китаем, но не поддержали её в 1971 г. в Третьей индо-пакистанской войне. Новая напряжённость возникла после индийских ядерных испытаний в 1998 г. и объявленных в связи с этим американских санкций.

ВОСХОДЯЩАЯ ДИНАМИКА

Однако затем эта линия отношений медленно, но в целом последовательно направилась вверх. Действительно, в первой декаде текущего столетия премьер-министр Индии и президент США провели пять саммитов, тогда как в предыдущие 50 лет их было всего три. В 2010-х годах контакты на высшем уровне обрели уже отчётливо регулярный характер: только с 2014 по 2020 г. состоялось шесть визитов Н. Моди в США, дважды глава Белого дома совершал официальные визиты в Индию. В 2020–2021 гг. Н. Моди и президент Дж. Байден минимум трижды проводили телефонные переговоры, участвовали в совместных онлайн-мероприятиях, включая виртуальный саммит Четвёрки (QUAD) в марте 2021 г. А спустя полгода в Вашингтоне, на полях уже первой очной встречи высших руководителей стран этой четырёхсторонней группировки, прошли и первые личные переговоры нынешних лидеров США и Индии, завершившиеся подписанием очередного Совместного заявления [2].

Признаком восходящей динамики являются и формальные моменты. C февраля 2020 г., когда в индийской столице побывал предшественник Дж. Байдена Д. Трамп, отношения двух стран стали называться «всеобъемлющим глобальным стратегическим партнёрством» [3], был таким образом повышен их официальный статус, до этого определявшийся как «партнёрство во имя процветания». Не случайно после этого визита авторитетные аналитики журнала «Форин афферс» выступили с такими оценками: «Президенту Трампу и премьеру Моди удалось серьёзно перестроить двусторонние отношения», которые в последние годы лишь «последовательно усиливались» [ShivshankarMenon. 2020: 132]. В принятой 11 февраля 2022 г. обновлённой «Стратегии США в Индо-Тихоокеанском регионе» Вашингтон называет Нью-Дели «ключевым региональным союзником» [4].

С 2000 по 2019 г. в 10 раз вырос двусторонний товарооборот – до рекордных 146 млрд долл. США являются для Индии главным экспортным рынком, вторым по значимости источником прямых инвестиций (свыше 13 млрд долл. только за 2020–2021 гг. индийский фин. г.), и одним из главных реципиентов прямых инвестиций из самой Индии (их накопленный объём – 22 млрд долл.) [5].

Такое укрепление связей объясняется рядом обстоятельств, которые носят как двусторонний, так и внешний характер, и при этом основываются на встречных интересах [Кузык Б.Н., Шаумян Т.Д. 2009].

ВЗАИМНЫЕ ИНТЕРЕСЫ: ВНУТРЕННИЙ И ВНЕШНИЙ АСПЕКТЫ

К двусторонним факторам можно отнести торговлю и инвестиции, в том числе перспективы сотрудничества в энергетике, включая ядерную. Для Индии, которая имеет лишь неофициальный ядерный статус, взаимодействие с США означает облегчение доступа на рынки ядерного сырья и технологий, позволяет смягчать ограничения со стороны Группы ядерных поставщиков и в целом закрепляет её позиции ядерного государства. А США, в свою очередь, рассчитывают облегчить себе доступ на индийский рынок АЭС, ёмкость которого оценивается в 100 млрд долл. Индия покупает у США заметные объёмы нефти (10,7 млн т в 2020 г.; из РФ – 2,6 млн) и СПГ ( 3,3 млрд куб. м в 2020 г. ; из РФ – 0,7 млрд) [6].

Встречный характер носят и интересы развития двусторонних военно-технических связей, где стоимость контрактов на поставки оружия из США к 2021 г. перевалила за 20 млрд долл. Американцы получают крупные доходы, Индия – диверсификацию источников оружейного импорта, позволяющую торговаться с другими поставщиками.

Но не меньшие значение для сближения двух стран имеют внешние факторы.

Каждая из стран по-своему опасается Китая: США исходят из соображений сохранения своего глобального лидерства и откровенно стремятся сделать из Индии союзника в противостоянии с КНР, в том числе за счёт вовлечения её в выдвинутую в 2017 г. собственную стратегию Индо-Тихоокеанского региона, в которой преобладают военные компоненты. Индия руководствуется здесь соображениями более комплексного порядка, поскольку между Дели и Пекином не затухает давний территориальный спор – две страны конкурируют за региональное влияние, прежде всего в бассейне Индийского океана.

На уровне официальных контактов Вашингтон и Дели уклоняются от открытого упоминания «китайской угрозы». Чаще всего в совместных индийско-американских политических заявлениях отношение к «китайскому фактору» определяется как намерение «продвигать общие интересы в Индо-Тихоокеанском регионе», «обеспечивать региональную стабильность и свободу мореплавания». Нередко, особенно в контексте ситуации в Южно-Китайском море, стороны декларируют универсальные «призывы уважать законные права и интересы всех стран в соответствии с международным правом» [7], что воспринимается как достаточно очевидный сигнал в сторону КНР.

Кроме того, в Индии весьма высоко ценят позицию США в поддержку её полноформатного членства в Совете Безопасности ООН, которая последовательно подтверждалась, в том числе и в совместных документах последних лет.

На повестку диалога Вашингтона и Нью-Дели не может не влиять и фактор России. Не случайно Индия испытала недавно серьёзное давление США в связи с приобретением российского комплекса ПВО С-400. А уже в апреле 2022 г. на фоне событий на Украине Вашингтон предупредил Индию «о серьёзных рисках», связанных с увеличением закупок нефти у России [8]. Более того, по словам главы Национального совета по экономической политике США Б. Диза, Вашингтон прямо заявил индийскому руководству, что в случае «более тесного стратегического сотрудничества с Москвой последствия будут серьёзными и долговременными» [Juster R., Kumar M., Cutler W., Forbes N. 2022].

При всём этом не является секретом, что американо-индийские связи имеют своё обратное влияние на отношения Нью-Дели с Пекином и Москвой. Причём, на фоне усилившегося в последние годы давления Вашингтона на КНР и РФ там рассматривают рост этих связей с достаточной озабоченностью. И в данном смысле диалог «Вашингтон – Нью-Дели» давно воспринимается многими экспертами как часть существенно более сложной четырёхугольной конструкции «США – Индия – КНР – РФ».

ПЕРСПЕКТИВЫ: ФАКТОРЫ КИТАЯ И РОССИИ

Каковы же в этой связи перспективы отношений США с Индией с точки зрения не только двусторонней, но прежде всего международной повестки?

Можно предвидеть, что в двустороннем диалоге сохранятся общие тренды последних лет. Стороны будут взаимодействовать в тех сферах, где есть упомянутая выше близость интересов, в том числе по «китайскому фактору». Но будут сохраняться и лимиты, зоны расхождений, которые особенно характерны для подходов Нью-Дели. Испытывая заинтересованность в развитии стратегического диалога с США, Индия явно стремится к сохранению традиционной «стратегической автономии», которую подкрепляет максимально возможной диверсификацией своей глобальной и региональной политики. Причём в последние годы Нью-Дели, похоже, всё активнее стремится распространить такую автономию на сферу экономики, делая упор «на собственные силы» [ SubramanianA. and Felman J. 2022: 144-145]. Не забудем также о трениях непосредственно в двусторонней повестке, которые порой, например в торговле, переходят в открытые «склоки». Как напомнили недавно обозреватели «Форин афферс», в 2019 г. США отказали Индии в беспошлинном доступе её товаров на американский рынок, который они предоставляют развивающимся странам, причём этот шаг был мотивирован тем, что Индия не предоставила Соединённым Штатам «равный доступ» к своему рынку [9]. Вопрос с тех пор обсуждается, но пока безрезультатно. Кроме того, Индия присутствует в американском списке тех стран, где, по мнению США, имеют место «нарушения прав человека». Об этом, в частности, на пресс-конференции 11 апреля 2022 г. говорил госсекретарь Э. Блинкен, причём ответом ему уже вскоре стало заявление главы индийской дипломатии, напомнившего, что «у Индии своё представление о вопросе прав человека» [10].

Несомненно, что степень сближения между Индией и США, особенно со стороны Нью-Дели, во многом будет зависеть от положения дел в китайско-индийских отношениях.

После урегулирования острой фазы пограничного конфликта весны-лета 2020 г., с одной стороны, напряжённость между Пекином и Нью-Дели сохраняется, с другой – продолжаются переговоры по дальнейшему урегулированию (в январе-марте прошли очередные 14-й и 15-й раунды встреч на уровне командиров пограничных корпусов двух стран), есть достаточно устойчивые взаимные сигналы, что стороны не исключают возобновления полноформатного сотрудничества. Как отметил на пресс-конференции по итогам недавней мартовской сессии ВСНП министр иностранных дел КНР Ван И: «…устойчивое развитие, мир и согласие двух стран послужило бы залогом мира и процветания на планете… пусть всегда будет между нами партнёрство взаимного выигрыша вместо соперничества» [11] Это, похоже, встретило пусть сдержанную, но позитивную оценку в Индии. Через две недели Ван И провёл в Нью-Дели переговоры со своим индийским коллегой, который, оценивая встречу, отметил «большую значимость» двусторонних связей и заинтересованность Индии в стабильных и предсказуемых отношениях с КНР [12]. Так или иначе, торговля двух стран в 2021 г. достигла рекордного в истории отношений уровня – 125, 5 млрд долл., увеличившись за год сразу на 43% [13].

А это значит, что Индия вряд ли проявит бóльшую чем раньше склонность в диалоге с Вашингтоном пересекать антикитайские «красные линии» – как в двустороннем диалоге с США, так и в Четвёрке (QUAD), где, по словам официального Нью-Дели, Индия делает упор на экономическую повестку [14].

Что касается взаимовлияния индийско-американского диалога и российско-индийских отношений, то и здесь следует ожидать определённого баланса. Хотя ясно, что украинские события весны 2022 г. ставят ситуацию в треугольнике «США – Россия – Индия» перед новыми вызовами. Оценивая возможные здесь сценарии, следует иметь в виду позицию чёткого нейтралитета, которую по Украине, как это было и в 2014 г., сразу заняла Индия, устранившись в любом случае, от антироссийских санкций [15].

Показательно, что наряду с дипломатичными формулировками официального Нью-Дели о «заинтересованности в отношениях со всеми странами», о «задаче достижения скорейшего мира», многие индийские СМИ, включая блогосферу, отчётливо выступили в поддержку России, как «проверенного, долговременного и надёжного друга Индии», который неоднократно оказывал ей поддержку [16]. Напротив, выражались сомнения в «союзнической прочности США, которые на примере С. Хуссейна не раз предавали тех, кого называли друзьями». Обращалось внимание и на корыстный характер отношений США с Индией, которые в отличие от России уходят, к примеру, от трансфера оборонных технологий и стремятся поставить Индию в зависимое положение».

Успешным был визит в Индию президента В.В. Путина в декабре 2021 г., включая проведение первого Диалога министров иностранных дел и обороны Индии и России в формате 2+2 в Нью-Дели 6 декабря 2021 г. Важные вопросы двусторонних отношений, в том числе в контексте новых реалий, вызванных украинскими событиями и санкционной политикой США, были обсуждены в ходе переговоров, которые в конце марта – начале апреля 2022 г. провёл в индийской столице глава МИД РФ С. Лавров. Обсуждались пути перехода на схему «рубли – рупии» в двусторонних торговых операциях, включая расчёты по существенно возрастающему в 2022 г. импорту Индией российской нефти и уже реализованному экспорту в РФ ряда индийских товаров. Затрагивались другие темы, связанные с возможностями выведения традиционно прочных двусторонних отношений из-под давления западных санкций. Как раз в этих же целях в Индии уже вскоре после начала украинского кризиса была создана правительственная межведомственная группа для изучения влияния антироссийских санкций на индийскую экономику и нахождения развязок, в том числе за счёт взаиморасчётов в национальных валютах, причём с ориентацией на китайский юань в качестве базисного курсового эквивалента [18].

Однако нужно отметить, что практически одновременно с российским министром индийский премьер принял главу британского внешнеполитического ведомства Л. Трасс, а за три недели до этого министр иностранных дел Индии С. Джайшанкар имел личную встречу в Мельбурне в Э. Блинкеном. В промежутке между данными событиями в индийской столице побывала замгосекретаря В. Нуланд, которая в рамках очередного раунда регулярных американо-индийских консультаций на уровне заместителей глав МИД, настаивала на усилившейся необходимости «сотрудничества двух крупнейших демократий» и на отказе Индии от импорта российского оружия [19]. Будем иметь в виду и то, что с начала года индийский премьер провёл телефонные или онлайн-переговоры практически со всеми лидерами ведущих стран Запада (Германии, Великобритании, Японии, Австралии, Канады, Франции), а также Польши и Украины, принял участие в онлайн-саммите Четвёрки 3 марта 2022 г. [20] Перед этим, 31 марта, заместитель министра иностранных дел Индии Харш Шрингла принял заместителя советника США по национальной безопасности Далипа Сингха, «чтобы обсудить Украину и развитие ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе» [21].

При этом, несмотря на уплотнившуюся повестку переговоров с Вашингтоном, влиятельные индийские эксперты констатировали, что «напряжённость в отношениях между США и Индией возросла». Причиной было названо «нежелание премьер-министра Н. Моди критиковать президента Путина, что осложнило зарождающееся партнёрство двух демократий в области безопасности и противодействия Китаю». Приводя в качестве основания для такой оценки выступление 6 апреля индийского министра иностранных дел перед своими парламентариями, комментаторы газеты «Таймс оф Индия» подчеркнули, что для Индии Россия является «важным партнёром в различных областях»; исходя именно из этого она «оценивает последствия» украинских событий и «решает, что лучше для индийских национальных интересов» [24].

ДИАЛОГОВЫЙ ФОРМАТ РОССИЯ – ИНДИЯ – КИТАЙ

Иными словами, параллельное поддержание Индией диалога одновременно с Москвой и с США и другими странами Запада, включая членов Четвёрки, можно считать одним из наиболее вероятных сценариев на ближайшую перспективу. Существенно меньшей представляется вероятность, когда политику «автономии и равноудалённости» Нью-Дели резко сменил бы на «формальный союз» с Вашингтоном, возможность которого анализировали недавно некоторые исследователи [BrahmaChellaney. 2020].

По сути дела, именно на это вновь указали итоги очередной онлайн-встречи Дж. Байден – Н. Моди 11 апреля 2022 г. и последовавших за ней очных переговоров министров обороны и иностранных дел (формат 2+2), когда стороны продолжили диалог по вопросам безопасности и других направлений сотрудничества, но индийские руководители снова воздержались от критики России в украинском контексте и уклонились от каких-либо обязательств по сокращению сотрудничества с РФ [25]. По сходным причинам и несмотря на текущие сложности китайско-индийских отношений сохраняется актуальным диалоговый формат Россия – Индия – Китай (РИК). Этот формат был не слишком затронут украинскими событиями, чему способствовал тот факт, что и Индия, и Китай оценили его со сходных, нейтральных позиций, воздержавшись от критики и осуждения России, а также отгородившись от антироссийских санкций. РИК продолжают считать важным в Москве и в Пекине. Но и Нью-Дели не проявляет намерения к выходу из него.

Напомним, что 21 ноября 2021 г. министры иностранных дел РФ, КНР и Индии провели регулярное ежегодное мероприятие – трёхсторонние переговоры (проводятся с 2002 г., последние два года – в онлайн-формате), завершившиеся принятием совместного коммюнике [26]. Необходимость дальнейшего продвижения трёхстороннего сотрудничества в очередной раз была зафиксирована в Совместном российском заявлении по итогам декабрьского (2021 г.) визита президента РФ в Индию [27]. Этот же подход был подтверждён в ходе упомянутых переговоров С.Лаврова в Нью-Дели весной 2022 г. Заметим, что прибыв тогда в индийскую столицу из Пекина, где перед этим прошла встреча с министром Ван И, глава российской дипломатии, помимо прочего, сослался на позитивное мнение о перспективах РИК, вновь высказанное и китайской стороной [28].

Индия, повторим, вполне рутинно совмещает подобные РИК форматы со своим участием в аналогичных диалоговых конфигурациях западной ориентации (например, в тройке США – Индия – Япония). Поэтому ещё меньшей, чем в случае РИК, видится вероятность свёртывания Индией своего участия в объединении БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества.

Индия сегодня в очередной раз может использовать выгоды бенефициара, когда в связи событиями на Украине её международная позиция важна и России, и Западу. Приведённое выше обилие визитов в индийскую столицу лидеров самых разных стран – хорошее тому свидетельство.

Как не без оснований подчёркивают некоторые обозреватели, «США, не желая терять "индийский ресурс" в своём противостоянии с Китаем, воздерживаются от ссоры с Индией из-за её особой позиции по Украине» [29].

Но позиция Индии важна и для России. Именно мнение Индии, по свидетельству тех же экспертов, было учтено, к примеру, в коммюнике по итогам второго саммита Четвёрки, в котором «не оказалось осуждения России» [30].

Такое положение объективно способствует интересам РФ, а значит в любом случае требует гибкой и тщательно выверенной политики России в «индийско-американо-российском треугольнике».

При этом следует иметь в виду высокую степень динамики международного ландшафта, связанную с новым украинским кризисом. Его последствия способны вносить важные коррективы в прогнозные сценарии.