ВВЕДЕНИЕ

Оценка военного потенциала предполагаемого противника – важнейшая задача, стоящая перед военно-политическим руководством любой страны. Неверная оценка военных возможностей противника в будущей войне может иметь катастрофические последствия даже для самого мощного в военном отношении государства. Так, недооценка руководством третьего рейха военного и военно-экономического потенциала Советского Союза привела к тому, что уже через полгода после начала гитлеровской агрессии против СССР блицкриг был сорван, а Германия оказалась втянутой в затяжную войну, в которой у неё не было шансов на победу [Вторая мировая война, 2020: 96, 216].

История войн знает немало подобных примеров, и поэтому лидеры современных великих держав стремятся избежать подобных ошибок. Имеющаяся в открытых источниках информация свидетельствует о том, что американское военно-политическое руководство стремится оценить самым подробным образом реальные военные возможности России, которую официальный Вашингтон рассматривает в качестве основного противника США (наряду с Китаем) на международной арене.

За последние несколько лет в США были опубликованы директивные документы, а также труды различных исследовательских центров, в которых так или иначе оценивается военный потенциал РФ – и ядерный, и конвенциональный.

К каким выводам приходят в Вашингтоне на основе этих оценок?

ОБЩЕЕ СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКИХ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА

В Соединённых Штатах обращают внимание на серьёзные положительные перемены в российских вооружённых силах с начала нынешнего столетия, отмечая, что существенно выросли военные расходы, повысился уровень боевой подготовки, улучшилась структура вооружённых сил, которым поступают новейшие вооружения и боевая техника. Данные перемены выглядят особенно контрастно в сравнении с положением российских ВС на протяжении 1990-х годов, когда они страдали от плохого управления и недофинансирования.

Американские военные эксперты указывают на рост российских расходов на оборону на 148% с 2000 по 2015 г. в рублевом эквиваленте с учётом инфляции. При этом доля оборонных расходов в российском ВВП возросла незначительно – с 2,9% в 2000 г. до 3,8% [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 5, 8]. Рост оборонных расходов позволил увеличить объём средств, выделяемых на закупку вооружений и военной техники, в 6,5 раз с 2000 до 2013 г., а также на военные НИОКР – почти в 3 раза за тот же период [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 12]. При этом американская политико-академическая элита отдаёт себе отчёт в том, что и экономика Российской Федерации, и её военные расходы намного уступают соответствующим показателям США (не говоря уже о совокупных военно-экономических показателях стран – членов НАТО) [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 26].

Любой способ измерения российских оборонных расходов (по официальному валютному курсу или по паритету покупательной способности) показывает, что они составляют от одной пятнадцатой до одной четвёртой американского уровня [12].

РОССИЙСКАЯ ЯДЕРНАЯ МОЩЬ В ОЦЕНКАХ АМЕРИКАНСКОГО ПОЛИТИКО-АКАДЕМИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА

Если на протяжении 1990-х годов и в начале XXI века в Соединённых Штатах полагали, что российский ядерный арсенал находится в состоянии бесконечного упадка [Батюк В.И., 2020: 81] (кстати, именно этим обстоятельством, на наш взгляд, объясняется вывод, сделанный в «Обзоре ядерной политики» за 2010 г., о снижении значения ядерного потенциала в американской военной стратегии), то в последние годы американские оценки российской ядерной мощи претерпели радикальную трансформацию.

Так, в «Обзоре ядерной политики» за 2018 г. отмечается, что «Россия стремится к осуществлению своей /военной/ стратегии и доктрины за счёт всесторонней модернизации ядерного арсенала, что темпы модернизации российских стратегических ядерных сил выросли и впредь будет увеличиваться её способность обеспечить доставку ядерных боезарядов, а также быстро нарастить количество развёрнутых боеголовок» [6].

В публикации отмечается, что наряду с модернизацией унаследованной от Советского Союза традиционной ядерной триады, включающей МБР, БРПЛ и стратегические бомбардировщики, Россия разрабатывает и развёртывает новые типы ядерных боеголовок и стратегических носителей, в том числе гиперзвуковое оружие и торпеду с атомным двигателем межконтинентальной дальности.

Особо отмечаются российские преимущества перед США и их союзниками в производстве ядерных боеголовок и в нестратегических ядерных силах. Как полагают составители данного «Обзора», усилия российской стороны по наращиванию нестратегического ядерного потенциала свидетельствует о наличии у Москвы расчётов на эскалационное доминирование в случае ядерного конфликта.

Также выделяются усилия РФ в области модернизации стратегической ПРО. Более подробно об этом говорится в «Обзоре противоракетной обороны» 2019 г., изданном Министерством обороны США: «Россия поддерживает и модернизирует свою давно существующую стратегическую систему противоракетной обороны, развёрнутую вокруг Москвы, включая 68 ядерных перехватчиков. Кроме того, она развернула несколько типов мобильных систем противоракетной обороны меньшей дальности по всей России». В «Обзоре по ПРО» также отмечается, что «Россия разрабатывает разнообразный набор противоспутниковых средств наземного базирования, использующих направленную энергию, а также продолжает запускать экспериментальные спутники, которые проводят сложные орбитальные манёвры для развития российских противокосмических возможностей» [7; iv].

Иными словами, как американские официальные лица, так и представители академического сообщества исходят из того, что у Соединённых Штатов нет и осязаемых преимуществ в области стратегических оборонительных вооружений. Наращивание же американского потенциала в этой сфере, как полагают американские военные эксперты, может быть легко (и с достаточно небольшими затратами) нейтрализовано российскими контрмерами (например, разработкой систем, способных гарантированно прорвать американскую систему ПРО).

Таким образом, можно констатировать, что пренебрежительное отношение американских экспертов к российскому ядерному потенциалу осталось в прошлом. Особую озабоченность в Соединённых Штатах вызывают новые средства доставки к цели стратегических ядерных боезарядов, а также российские нестратегические ядерные вооружения, которые, по американским оценкам, существенно превосходят американские нестратегические системы. По данным журнала «Бюллетень учёных-атомщиков», в 2019 г. у США имелось 230 развёрнутых нестратегических ядерных боезаряда, а у Российской Федерации – 1820 [ Kristensen  H. &  Korda M., 2019a; Kristensen  H. &  Korda M. 2019b].

АЭРОКОСМИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ РОССИИ В АМЕРИКАНСКИХ ОЦЕНКАХ

Как полагают американские военные эксперты, аэрокосмический потенциал США существенно превосходит российский, в частности, американские ВВС имеют преимущество над российскими ВВС по количеству самолётов, прежде всего истребителей-бомбардировщиков и бомбардировщиков.

И как считают американские военные эксперты, это превосходство имеет не только количественный, но и качественный характер. По их мнению, США в любой обозримой перспективе сохранят технологическое лидерство в стратегических бомбардировщиках малой радарной заметности – таких как B-2 Spirit или B-21 Raider (в настоящее время находится в стадии разработки). Именно эти машины, как полагают американские военные и гражданские эксперты, могут, при поддержке средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ), прорвать российскую систему ПВО и поразить наиболее чувствительные российские цели. Аналогичные задачи, считают в США, могут решать и американские истребители-бомбардировщики малой радарной заметности, такие как F-22 Raptor и F-35 Lightning II [Extending Russia, 2019: 177-178].

Таблица

Количество самолётов у США и России, единиц

Armed forces of the world (https://armedforces.eu/compare/country_USA_vs_Russia)

Американские военные эксперты полагают, что существенным недостатком российских ВВС является незначительное количество истребителей-бомбардировщиков малой радарной заметности и полное отсутствие тяжёлых бомбардировщиков, выполненных по технологии «стелс». Правда, как вынуждены признать эти эксперты, появление новейших высокоточных боеприпасов (типа Х-101/102) позволяет командованию российских ВВС использовать такие разработанные ещё несколько десятилетий назад авиационные платформы, как Ту-95, Ту-22СМ и Ту-160 [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 35].

Что касается фронтовой авиации, то, как считают в Соединённых Штатах, российские планы создания истребителя-бомбардировщика пятого поколения столкнулись с серьёзными технологическими трудностями. Так, в связи с проблемами с созданием реактивного двигателя для истребителя проекта ПАК ФА (Т-50) самолёты этого проекта оснащаются двигателями типа Ал-41Ф1, которые создавались изначально для истребителя-бомбардировщика Су-35. Испытания российского истребителя-бомбардировщика пятого поколения с двигателем, разработанным специально для этой машины, намечены лишь на 2022 г. [Nersisyan L., 2020: 13]. Отдавая дань новейшим достижениям российской авиационной промышленности (режим суперкрузинга, технологии «стелс», РЛС с активной фазированной антенной решёткой), воплощённым в этом самолёте (современное российское обозначение – Су-57), американские эксперты подчёркивают, что его массовое производство всё ещё не началось [15: 241].

Отмечается, что в этих условиях российская сторона вынуждена создавать модификации таких традиционных, существующих уже несколько десятилетий платформ, как, например, Су-27 (в этой связи американские эксперты дают высокую оценку Су-35, который был создан на базе платформы Су-27), а также оснащать новейшими системами такие машины, как, например, Су-24М, в результате чего этот фронтовой бомбардировщик модернизируется до уровня Су24М2. Это приходится делать, потому что стоимость фронтового бомбардировщика нового поколения – Су-34 – оказалась очень высока [15: 36-37].

Однако, несмотря на трудности, с которыми сталкивается российская аэрокосмическая промышленность, отмечается в публикации Л. Нерсисяна, «общий потенциал российской боевой авиации за последние годы значительно возрос. Подавляющее большинство армейской авиации сейчас состоит из новых вертолётов. Возможности стратегической авиации значительно увеличились за счёт модернизации и перевооружения на новые крылатые ракеты. Закупка новых самолётов и модернизация существующих повысили не только возможности, но и гибкость парка тактической боевой авиации. Например, истребители-бомбардировщики Су-34 обладают несравненно большей способностью поражать воздушные цели, чем бомбардировщики Су-24, которых они заменяют. В свою очередь, ядро истребительной авиации сейчас составляют Су-35С, Су30СМ, модернизированные Су-27СМ и другие самолёты, способные не только бороться за господство в воздухе, но и использовать высокоточные боеприпасы для поражения наземных и морских целей» [Nersisyan L., 2020: 27].

Признавая увеличение потенциала российских ВВС, американские эксперты всё же исходят из того, что в случае широкомасштабного военного конфликта с Россией господство в воздухе сумеют захватить США и их союзники. Как отмечается в докладе РЭНД, посвящённом военно-воздушному потенциалу НАТО, «в первые дни возможного конфликта скрытность и разведывательные возможности F-35 позволят обеспечить беспрецедентную ситуационную осведомлённость и потенциал для быстрого обнаружения и уничтожения целей. Тем самым появится возможность решать весь спектр боевых задач, стоящих перед ВВС, в том числе для подавления ПВО противника в первые часы и дни конфликта и проведения контратакующих наземных операций по задержке, нанесению ущерба и уничтожению вражеских маневренных сил. Эти задачи могли бы выполняться непосредственно F-35 или с помощью истребителя-бомбардировщика F-35, осуществляющего разведку, наблюдение и рекогносцировку и передающего секретные данные о целеуказании другим воздушным и иным платформам» [Binnendijk A., Germanovich G., Mcclintock B., Heinz S., 2020: xv-xvi].

Как полагают американские военные эксперты, это преимущество США в аэрокосмических силах позволит и впредь официальному Вашингтону оказывать нажим на Россию. Размещение бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков на американских базах по всей периферии России, безусловно, привлекло бы внимание Москвы и вызвало бы её беспокойство.

В Соединённых Штатах в настоящее время рассматривают возможность увеличить американские инвестиции в крылатые ракеты большой дальности авиационного базирования, высокоскоростные антирадарные ракеты, а также беспилотные или дистанционно управляемые летательные аппараты в том случае, если массовое производство таких систем будет возможно. Инвестиции в системы радиоэлектронной борьбы, как считают американские эксперты, должны заставить Москву увеличить свои капиталовложения в системы ПРО [Extending Russia, 2019: 192].

Признавая российское превосходство в противоракетной обороне, американские исследователи отмечают, что оно является следствием американского аэрокосмического превосходства. «Российская Федерация уже располагает самой совершенной системой ПВО в мире, но столкнувшись с угрозой вторжения большого количества ядерных бомбардировщиков, истребителей и крылатых ракет, она должна будет сделать свою оборону ещё более мощной и надёжной», – отмечается в докладе корпорации РЭНД «Обессиливая Россию» [Extending Russia. 2019: 178].

В американской экспертной среде господствует точка зрения, что предпринятые в последние годы шаги по укреплению российских ВВС и ПВО объясняются противостоянием с Западом [Binnendijk A., Germanovich G., Mcclintock B., Heinz S., 2020: 178].

Так, американский военный эксперт Д. Маджумдар полагает, что «русские намерены связать воедино С-500 и другие подобные комплексы (С-400, С300ВМ4, С-350 и прочие), создав единую интегрированную сеть ПВО... Некоторые образцы этих новых систем настолько совершенны, что многие американские военачальники опасаются, что даже такие самолёты-невидимки, как F-22, F35 и В-2, столкнутся с проблемами при их преодолении» [Majumdar D., 2016].

В последние годы в Соединённых Штатах всё чаще высказывается озабоченность относительно роста военно-космического потенциала РФ (и КНР). Как отмечается в опубликованной Министерством обороны США в июне 2020 г. «Резюме оборонно-космической стратегии», «Китай и Россия проанализировали зависимость США от космоса и разработали доктрину, сформировали организации и создали возможности, специально предназначенные для ограничения или воспрещения доступа США к космическому пространству и в проведении операций в этой сфере. В то же время использование этими странами /космического/ пространства значительно расширяется. Обе страны рассматривают доступ к космосу и воспрещение доступа к нему как важнейшие компоненты своих национальных и военных стратегий. В частности, китайские и российские военные доктрины указывают на то, что они рассматривают космос как важную сферу для современной войны и рассматривают использование противокосмических возможностей как средство снижения военной эффективности США, союзников и партнёров и для победы в будущих войнах. Китай и Россия милитаризировали космос как способ сдерживания и противодействия возможному вмешательству США во время регионального военного конфликта» [3: 3].

Эта космическая угроза со стороны РФ и КНР стала важнейшей причиной образования космических войск Соединённых Штатов, а также американского Космического командования, перед которыми была поставлена задача обеспечить американское превосходство в космосе [3: 1].

АМЕРИКАНСКИЕ ОЦЕНКИ РОССИЙСКОГО ВОЕННО-МОРСКОГО ПОТЕНЦИАЛА

Давая оценку нынешнему состоянию российского военно-морского флота, американские эксперты указывают на то обстоятельство, что после распада СССР ВМФ России утратил способность обеспечить постоянное присутствие в Мировом океане. В отличие от советского военно-морского флота, российский флот – это не флот «голубой воды», а флот «береговой обороны». Немудрено: на завершающем этапе холодной войны корабельный состав ВМФ СССР насчитывал до 200 крупных надводных кораблей и до 200 подводных лодок, в то время как российский флот (по данным РЭНД) имел на вооружении в 2019 г. 31 крупный надводный корабль и 56 субмарин [Extending Russia, 2019: 195-196]. А всего в российском ВМФ насчитывалось 360 боевых кораблей, подавляющее большинство которых – малые суда, неспособные действовать в дальней океанской зоне. Как следствие, суммарное водоизмещение американских ВМС – 4,6 млн т и российского ВМФ – 1,2 млн т. Военно-морские силы США могут нести до 12 000 ракет, способных поражать надводные и наземные цели против 3 300 ракет на вооружении российского военно-морского флота [11].

Для сравнения: ВМС США насчитывают в настоящее время 11 ударных атомных авианосцев, 22 крейсера, 67 эсминцев и 70 субмарин [13]. В целом, корабельный состав американских военно-морских сил насчитывал на начало 2020 г. 293 корабля [4; ii].

В любой обозримой перспективе, по мнению американских военных экспертов, российский ВМФ, располагая немалым потенциалом в некоторых ключевых областях, будет не в состоянии стать полномасштабным океанским флотом, способным осуществлять морской контроль в отдалённых регионах земного шара. Не исключено, считают они, что количество российских больших надводных боевых кораблей сократится на протяжении ближайших десяти лет, а появления на вооружении новых надводных боевых кораблей следует ждать не раньше конца 2020-х годов, поскольку планы развития ВМФ России не предусматривают здесь каких-то прорывов [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 39].

Как утверждается в американской публикации «Индекс военной мощи США в 2020», в любой обозримой перспективе Россия будет в состоянии строить боевые надводные корабли классом не выше фрегата и эсминца, но и строительство этих кораблей для российского ВМФ в настоящее время сталкивается с серьёзными техническими и финансовыми трудностями (в частности, связанными с прекращением поставок судовых двигателей с Украины после 2014 г.) [2021 Index of U.S. Military Strength, 2020: 241]. По оценкам американских экспертов, в любой обозримой перспективе единственным авианесущим кораблём на вооружении российского ВМФ будет «Адмирал Кузнецов», который в США считают устаревшим и технически несовершенным [8]. В связи с этим среди американских военных экспертов господствует представление о том, что это американское превосходство в военно-морской мощи сохранится в любом обозримом будущем и что США должны использовать это превосходство для оказания нажима на Россию. Например, в докладе корпорации РЭНД «Обессиливая Россию», подчёркивается, что это преимущество в военно-морских вооружениях нужно по максимуму употребить, чтобы вынудить Москву пойти на дополнительные расходы по укреплению своего ВМФ. Конкретно, предлагаются следующие меры:

• увеличить американское и союзное присутствие в Мировом океане вблизи российских берегов, прежде всего за счёт ударных атомных подводных лодок;
• использовать новейшие достижения технологического прогресса в развитии военно-морских сил США (например, разместить на борту надводных и подводных судов антирадарные ракеты или высокоточные ракеты, способные поразить движущиеся цели);
• развернуть на территории причерноморских стран - членов НАТО противокорабельные ракеты морского и воздушного базирования [Extending Russia, 2019: 211-212].

Наиболее перспективным направлением, по мнению авторов доклада, является интенсификация боевого патрулирования ударных атомных субмарин (типов ПЛАТ^* и ПЛАРК^**) вблизи российских берегов. В докладе указывается, что в настоящее время США имеют на вооружении 58 ударных атомных подводных лодок против 26 у России и, кроме того, могут рассчитывать на поддержку со стороны британских атомных ударных субмарин типа «Эстьют» (Astute class), а также аналогичных французских боевых подводных судов. Эти американские и союзные подводные суда могут создать угрозу для российских военно-морских баз, где размещены атомные подводные лодки с баллистическими ракетами на борту [Extending Russia, 2019: 196].

Эта угроза, по мнению составителей доклада, вынудит Москву тратить больше на противолодочную оборону (ПЛО) в условиях, когда в Мировом океане, как уже было сказано, доминируют военно-морские силы США и их союзников. «Аналогичным образом, размещение воздушных или наземных крылатых ракет в Румынии, вероятно, увеличит стоимость для России её крымских объектов – при приемлемой цене для Соединённых Штатов и их союзников», – утверждается в докладе [Extending Russia, 2019: 212].

Отставной капитан ВМС США Б. Дисмьюкс идёт ещё дальше, предлагая в случае вооружённого конфликта организовать морскую блокаду РФ, экономика которой, как он пишет, находится в серьёзной зависимости от внешнеэкономических связей, и прежде всего от экспорта углеводородов [11].

Это неблагоприятное для России соотношение сил в Мировом океане может, однако, измениться в результате появления высокоточных гиперзвуковых ракетных систем. В последние годы Россия смогла добиться немалых успехов в разработке и производстве таких ракет, сумев обойти Соединённые Штаты на данном направлении гонки вооружений. РФ сделала выбор в пользу оснащения своих надводных и подводных боевых кораблей высокоточным гиперзвуковым оружием, а не дорогостоящего строительства авианосных судов. И как считают американские военные эксперты Б. Гаррисон и П. Ланн, в течение нескольких ближайших лет у России будет сохраняться преимущество в гиперзвуковых ракетах морского базирования, что позволит ей поддерживать этот выгодный для неё баланс сил в морских акваториях, примыкающих к территории РФ [Garrison B., Lann P., 2019]. Это обстоятельство позволит российской стороне обеспечить надёжную береговую оборону, используя стратегию «ограничения доступа/воспрещения присутствия» (Anti-Access/Area Denial, A2/AD) в прибрежных районах страны. Как полагают в Соединённых Штатах, «Россия продолжает развивать различные программы морского и аэрокосмического базирования, которые могли бы позволить реализовать её интегрированную стратегию A2/AD, включающую в себя производство и развёртывание крылатых ракет береговой обороны, противокорабельных крылатых ракет воздушного/надводного/ подводного базирования, торпед на подводных лодках и морских мин, а также российских истребителей, бомбардировщиков и ракет класса “земля-воздух”» [15: 33].

АМЕРИКАНСКИЕ ОЦЕНКИ РОССИЙСКИХ СУХОПУТНЫХ ВОЙСК

В США пишут о росте в последние годы боеготовности российских сухопутных войск. Отмечается поступление в войска новой техники, увеличение числа контрактников и числа подразделений, находящихся в состоянии постоянной боевой готовности, высокие темпы учений и манёвров, модернизация имеющихся на вооружении боевых платформ и появление принципиально новых систем (например, ракетного комплекса «Искандер») [Boston S., Johnson M., Beauchamp-Mustafaga N., Crane Y., 2018: 6-7]. Подчёркиваются такие сильные стороны российских сухопутных войск, как артиллерия и тактическая ПВО [Extending Russia, 2019: 256]; [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 34].

В докладе РЭНД, посвящённом военному потенциалу РФ, отмечается, что «российские сухопутные войска значительно выиграли от усилий по обеспечению более современным вооружением и техникой, хотя новая техника часто базируется на устаревших моделях, но подвергнутых существенной модернизации. Наиболее модернизированным элементом сухопутных войск является артиллерия, на вооружении которой имеется большое количество новых систем, которые были развёрнуты в самом конце холодной войны». Особенностью российских боевых частей (уровня мотострелковой бригады и выше), отмечают американские военные эксперты, является наличие большого количества артиллерии, подразделений ПВО, радио- и радиотехнической разведки в их организационно-штатной структуре, в то время как аналогичные американские части в большей мере полагаются на межвидовое взаимодействие при решении боевых задач [Crane K., Oliker O., Nichiporuk B., 2019: 33, 34]. Обращается также внимание и на появление на вооружении российских сухопутных войск высокоточных систем, эффективность которых проявилась как в ходе широкомасштабных учений (таких как «Восток-2014» и «Кавказ-2016»), так и в военных действиях с участием российских вооружённых сил, например, в Сирии [15: 35].

В качестве очень важного геостратегического преимущества сухопутных войск РФ американские эксперты отмечают то обстоятельство, что они сосредоточены исключительно на её территории и некоторых соседних с ней государств (в Абхазии, Армении, Белоруссии, Киргизии, Таджикистане, Южной Осетии), а также в Приднестровье и в Сирии. Это обстоятельство существенно облегчает те логистические задачи, с которыми сталкиваются США и их союзники на театрах военных действий, непосредственно примыкающих к российской территории, в том числе в Восточной Европе. И хотя совокупная численность сухопутных войск США и государств – членов НАТО в Европе существенно превосходит численность российских сухопутных войск в европейской части РФ, эти натовские войска дислоцированы преимущественно в западной и южной частях Европы. Эта ситуация усугубляется низкой боеготовностью вооружённых сил европейских союзников США. Да и американские сухопутные войска в Европе подверглись серьёзным сокращениям после окончания холодной войны – с 200 тыс. солдат и офицеров в 1989 г. до 26 тыс. в 2016 г. [Extending Russia, 2019: 214], а в июле 2020 г. администрация Д. Трампа приняла решение о выводе ещё 6,4 тыс. американских военнослужащих из ФРГ. Правда, вступивший 20 января 2021 г. в должность президента США Дж. Байден приостановил его выполнение.

В результате, делают вывод авторы публикации о военном потенциале РФ, в случае конфликта с Россией американские и натовские войска на ТВД Восточной Европы будут значительно уступать по численности российским, по крайней мере, на начальной стадии конфликта [Extending Russia, 2019: 216].

ВОЕННО-КИБЕРНЕТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ РОССИИ

В ряде недавних американских исследований о военном потенциале РФ отмечается, что Россия быстро развивает свой кибернетический потенциал и уже сейчас якобы активно использует свои возможности для «зондирования» критически важной инфраструктуры Соединённых Штатов (имеются в виду, в частности, кибератаки для нанесения ударов по физической инфраструктуре, включая электрические сети, системы управления воздушным движением и газораспределительные системы). Утверждается также, будто «Россия использовала кибератаки для расширения охвата и повышения эффективности своих пропагандистских и дезинформационных кампаний, а её продолжающиеся кибератаки на избирательные процессы в США и в европейских странах направлены на подрыв веры их граждан в достоверность результатов выборов и снижение поддержки демократических институтов в долгосрочной перспективе» [14]

Особую озабоченность в Соединённых Штатах вызвало враждебное проникновение в программное обеспечение американской компании «СоларВиндс» (SolarWinds), которая обслуживает федеральные органы государственной власти США, включая министерства торговли, энергетики и финансов. Американские эксперты в области кибербезопасности поспешили обвинить в этом взломе программных продуктов «СоларВайндс» хакеров Службы внешней разведки РФ [10].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ВЫВОДЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ

Оценивая военный потенциал России, американские военные эксперты исходят из того, что, в отличие от СССР, Российская Федерация не претендует на статус сверхдержавы и не стремится переделать мир в соответствии с некой идеологической схемой [2]; [3]; [7]. В этих условиях российской стороне больше не нужно расходовать огромные ресурсы на обеспечение безопасности и поддержку так называемых «братьев по классу» на всех континентах.

Национальные интересы РФ сосредоточены в непосредственной близости от её государственных границ, что делает для Вашингтона более сложной задачу спровоцировать Россию на дополнительные военные расходы: «Будет трудно заставить Москву увеличить расходы на её внешние и военные обязательства, потому что большинство из них находится в небольших районах, прилегающих к России и населённых пророссийским населением» [Extending Russia, 2019: 272].

Это обстоятельство, безусловно, поможет Российской Федерации решить ту задачу, которую поставил президент В.В. Путин, – избежать чрезмерных бюджетных расходов [1]. Следует при этом отметить, что опыт истории гонки вооружений учит, что наиболее продуктивным и эффективным ответом на военно-технические новинки «потенциального противника» является именно асимметричный ответ (пример – создание и развёртывание советских МБР с целью нейтрализации американского превосходства в стратегической авиации).

Поэтому наилучшим ответом на американские попытки вовлечь Москву в широкомасштабную и разорительную гонку вооружений, являются, на наш взгляд, именно асимметричные меры, которые максимально использовали бы имеющийся у России технологический потенциал. Так, вместо чрезвычайно затратных попыток воссоздать тот океанский флот, который имелся у Советского Союза, российская сторона развернула гиперзвуковые ракетные системы типа «Циркон» или «Кинжал», которые могут создать угрозу американским надводным кораблям вблизи российских берегов. Такой же асимметричный ответ Россия могла бы дать и на другие американские военно-технические новинки.