Везде
Непрерывная рабочая неделя: эффекты деформации ритма социального времени
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Непрерывная рабочая неделя: эффекты деформации ритма социального времени
Аннотация
Код статьи
S086954150005297-6-1
DOI
10.31857/S086954150005297-6
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Юшманова Мария Ильдусовна 
ORCID: 0000-0003-1022-7172
Аффилиация: независимый исследователь
Адрес: Санкт-Петербург, Россия
Выпуск
№3
Страницы
8-26
Аннотация

В статье рассматривается реакция общества на введение непрерывной производственной недели в СССР в сентябре 1929 г. Людей на производствах и в учреждениях должны были разделить на пять “бытовых групп”, у каждой из которых был свой день отдыха. Таким образом, вместо недели устанавливался непрерывный цикл из четырех рабочих дней и одного выходного. Попытка лишения страны единого выходного дня выявила в т.ч. острую потребность в нем людей и повлекла за собой, на наш взгляд, глубинные изменения, среди которых можно назвать размывание личной ответственности, расслоение в обществе, повышение символической значимости воскресенья. Автор, акцентируя внимание на социальных эффектах реформы и на реакции на нее современников, пытается ответить на вопрос: как отреагировало общество на изменение структуры социального времени, произошедшее не в результате постепенных трансформаций, а утвержденное решением “сверху”?

Ключевые слова
непрерывка, непрерывная неделя, советский календарь, социальное время
Классификатор
Дата публикации
16.06.2019
Всего подписок
89
Всего просмотров
713
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1

Я с первых слухов об этой “непрерывке” (и слово-то какое паршивое!) Гоголя вспомнил и говорил, что “непрерывка” это — “мартобря 48 дня”. А вчера в газетах календарь с “пустыми, без числа днями”… “День был без числа!..”1

1 Мендельсон Н.М. Дневник // Электронный корпус дневников “Прожито”. 1929 г. 28/IX. http://prozhito.org/notes?keywords=%5B%22%D0%BD%D0%B5%D0%BF%D1%80%D0 %B5%D1%80%D1%8B%D0%B2%D0%BA%D0%B0%22%5D
2 24 сентября 1929 г. Советом Народных Комиссаров СССР (СНК СССР) после непродолжительного обсуждения было принято решение о переходе всей промыш- ленности страны и связанных с ней учреждений на непрерывную пятидневную про- изводственную неделю. Вместо традиционной семидневной недели с обязательным выходным в воскресенье вводился пятидневный непрерывный цикл работ без об- щих выходных. Список организаций, которые должны были перейти на новый гра- фик, постоянно расширялся. 30 декабря 1929 г. СНК СССР выпустил постановле- ние о переходе зрелищных предприятий кинопромышленности на непрерывную производственную неделю (НПН) (НПН 1930: 18–19). К началу 1930-х годов прак- тически не осталось неохваченных отраслей: медики, учителя и преподаватели — вся страна должна была отказаться от веками складывавшегося распорядка жизни, перейдя к сплошному, непрерывному ходу дней. Все трудовые коллективы предпо- лагалось поделить на пять групп, каждая из которых имела бы свой день отдыха. Постановлением ВЦИК и СНК от 20 марта 1930 г. были внесены следующие поправки в гражданский и процессуальный кодекс РСФСР: в ряде статей необходимо было «слово “семь” заменить словом “пять”, слово “неделями” исключить, в с. 54; слова “срок, исчисляемый по неделям, истекает в соответствующий день последней недели” — исключить, слово “двухнедельный” заменить сло- вом “десятидневный”» (Собрание узаконений 1930: 190–191). Даже само слово “неделя” должно было считаться пережитком прошлого.
3 Реформа социального времени имела в своей основе экономические цели: сни- жение себестоимости, увеличение выпуска продукции и, как следствие, стремитель- ное развитие промышленности в рамках пятилетнего плана. Кроме того, на нее воз- лагались огромные надежды как на панацею от социальных проблем. Согласно текс- там большинства официальных документов непрерывка давала рабочему следующие преимущества: более частый и нормальный отдых; снижение послепраздничных прогулов (нет праздников — нет прогулов); уменьшение пьянства в праздничные дни; уничтожение субботнего и предпраздничного сокращенного рабочего дня, в который производительность труда обычно падала. Наконец, она должна была уничтожить малую производительность труда по понедельникам и после праздников (Лященко 1930: 7).
4 Задуманная как исключительно экономическая мера, антропологическое изме- рение эта реформа приобрела после доклада наркома труда Н.А. Угланова (июль 1929 г.). В своем выступлении он показал несвоевременность перехода на новый график. Одним из аргументов стала апелляция к приверженности рабочего старым традициям. Насколько можно судить, именно в этом докладе был впервые затронут вопрос социальной рецепции реформы. С августа 1929 г. в большинстве агитационных материалов по непрерывке уже можно было найти фрагменты, посвященные необходимости ломки старого быта; с конца августа к агитации активно подключился Союз безбожников.
5 В газете “Безбожник” от 20 октября 1929 г. отмечаются еще две возможные цели реформы — охрана здоровья рабочих и полная отмена всех церковных праздников:
6 В настоящее время по всему Союзу вводится непрерывная рабочая неделя. В пред- приятиях, перешедших на непрерывку, вводится пятидневная неделя: четыре дня работы, пятый — день отдыха. Эта реформа, помимо своего колоссального хозяй- ственного значения, имеет большое значение и в смысле правильного распределения дней работы и отдыха рабочего. Дело в том, что по старому календарю дни отдыха для рабочего определялись, прежде всего, церковью, а именно — они совпадали с цер- ковными праздниками… Они устанавливались в целях одурманивания трудящихся, а вовсе не для охраны их здоровья (Бак 1929: 15).
7 Если в официальных статьях и брошюрах акцент делался на перечисление эко- номических благ непрерывки, то в текстах, адресатом которых был, по всей види- мости, рабочий, часто рисовали желаемое развитие событий:
8 Если раньше день отдыха был днем ничегонеделания, взаимного хождения в гости, иногда пьянки и т. д., когда создать обстановку разумного использования отдыха было трудно, т.к. связаны были с общепитом, с рядом товарищей, с семьей и т.д. — и все летело кувырком и ничего не получалось. При непрерывной неделе имеется день отдыха, включенный в трудовой день, он накладывает трезвый отпечаток на того, кто отдыхает в этот день: поскольку все работают, все двигается, то и отдыхающий начинает думать — не следует ли и мне сделать что-нибудь полезное (ГАРФ 1. Д. 5. Л. 7).
9 Непрерывка должна была раз и навсегда решить проблему непрактичного отды- ха, т.к. в выходной такого типа сознание само должно было настраиваться на рабо- ту над собой. Как работа теперь была рациональным образом распределена по ка- лендарю, так и люди должны были “распределиться” по местам отдыха:
10 Отдыхающие распределятся по всем дням и смогут использовать средства разумного развлечения, тогда как теперь все отдыхают в воскресенье. Театры, кино, спортивные площадки, катки, лыжные и лодочные станции — все переполнено до отказа, и при- ходится либо вставать в очередь, либо отказаться от развлечения (Сарабьянов 1929: 1).
11 Введение и бытование непрерывной производственной недели по неизвестным нам причинам не пользуется популярностью у отечественных авторов. Информация о ней если и встречается, то носит справочный характер, часто содержит неточно- сти. Среди зарубежных работ стоит отметить книгу В. Чейза и Л. Сигельбаума “Worktime and Industrialization in the USSR, 1917–1941” (Chase, Siegelbaum 1988), где анализ экономических аспектов НПН занимает довольно важное место. Можно так- же упомянуть совсем небольшую статью К. Фосса “Stalin’s Topsy-Turvy Work Week” (Foss 2004), полностью посвященную переходу на пятидневную непрерывную неде- лю. Автор небезосновательно полагает, что с помощью введения нового графика со- ветское правительство пыталось максимально задействовать трудовые ресурсы. Пуб- ликация К. Фосса базируется на открытых источниках. В некоторых работах введе- ние непрерывной производственной недели упоминается как факт, однако не занимает в них центрального места и не рассматривается подробно (Zerubavel 1977; Stites 1989).
12 В данной статье я сознательно обхожу вниманием общий ход и экономические результаты реформы, т.к. это отдельная, не менее интересная тема исследования, и перехожу сразу к ее оценке, реакции на нее современников и общественным эф- фектам. Основной вопрос данной работы: как отреагировало общество на измене- ние структуры социального времени, произошедшее не в результате постепенных трансформаций, а утвержденное решением “сверху”?
13 Реформа задела две из трех основных характеристик социального времени, по- ставив под угрозу согласованность социальных интеракций. Непрерывка должна была превратить время в монотонный поток, замирающий только на пять дней в году (пять революционных праздников). Соответственно только в эти дни люди могли почувствовать себя единым сообществом. Безусловно, и до реформы все су- ществовали в рамках разных графиков, работая (или не работая вовсе) на разных условиях. Да и на более глобальном уровне в обществе, как правило, всегда было несколько календарей, имеющих разные сферы функционирования либо играющих специфическую роль в повседневной жизни. Однако связь и координация между ними налаживались десятилетиями и даже веками, т.е. они действовали согласован- но. Над этими частными “временами” всегда существовало единое для всех общее институциональное время, с которым можно было сверяться, — непрерывка же раз- рушала его. Эффекты такой деформации, наличие их или отсутствие, интересуют меня в рамках данного исследования более всего.
14 Большое влияние на направление обработки мной материалов оказала работа М. Рольфа “Советский массовый праздник в Воронеже и центрально-черноземной области России 1927–1932 гг.”. Автор не касается напрямую непрерывки, он рассмат- ривает, насколько эффективными и успешными были попытки властей с помощью тщательно прописанных сценариев празднеств донести до народа новые принципы жизни. В центре его исследования «та ипостась праздника, которая являлась “сред- ством власти”. С помощью праздников государство пыталось “привить” культурные стандарты и политические догмы широким слоям общества» (Рольф 2000: 15). Однако представляется, что вывод, который делает М. Рольф на основе разного типа доку- ментов, может стать ценной отправной точкой и для данной работы:
15 …заложенная в праздничной программе многовариантность предоставляла возмож- ность для объединения официальной культуры праздников с потребностями обще- ства. При этом восприятие участниками новых культурных стандартов происходило избирательно и приводило к непреднамеренному и непредвиденному искажению за- дач официальной культуры (Рольф 2000: 72).
16 Такой взгляд на взаимоотношения власти и объекта ее воздействия позволяет подняться на более высокий уровень обобщения и провести параллель с работой М. Серто “Изобретение повседневности”, в которой речь идет как раз о тактиках взаимодействия и работы с предписываемыми правилами. Ситуация, находящаяся в центре моего внимания — попытка законодательно изменить продукт коллектив- ных представлений (т.е. социальное время), — может быть уложена в систему, ко- торую обрисовывает M. Серто, где подвластные, «задействуя господствующую куль- турную экономику и находясь внутри нее, “производят” бесчисленные и мельчай- шие изменения ее закона, исходя из своих собственных интересов и правил» (Серто 2013: 42).
17 Несмотря на ограниченный объем статьи, нельзя обойти вниманием описание источников, на которых базируется работа, т. к. в силу удаленности проблемы во времени такие очевидные методы, как интервьюирование, анкетирование и на- блюдение, оказываются недоступными. Наиболее информативным стал, безуслов- но, комплекс архивных материалов: была проведена работа в фондах Народного ко- миссариата труда и Правительственной комиссии по непрерывной неделе (Государ- ственный архив РФ); обработан ряд документов профсоюзных организаций, обнаруженных в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга, в т. ч. не- сколько ценнейших стенограмм протоколов; изучены соответствующие материалы в Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт- Петербурга. Наибольший интерес представляли еще не вычитанные редактором сте- нограммы совещаний и черновые записи докладов. Иногда сами правки служили важным источником информации. К примеру, в стенограмме заседания Правитель- ственной комиссии по непрерывке была обнаружена фраза одного из участников, выражавшая опасение “пустить страх перед рабочими” из-за нового графика (ГАРФ 1. Д. 5. Л. 583), т.е. возможная реакция людей беспокоила руководство. Од- нако вместе с прочими довольно ценными наблюдениями это замечание было ре- шительно вычеркнуто.
18 Самым обильным источником информации служит, безусловно, пресса. Отдель- ный относительно однородный кластер материалов составляют официальные мате- риалы, взятые из газет “Правда” и “Экономическая жизнь”. К ним примыкают бро- шюры, посвященные непрерывной производственной неделе. Угол зрения, под ко- торым эти источники позволяют посмотреть на проблему, представляется одинаковым. Совершенно обезличенные тексты служат прекрасным материалом для оценки того, как должны были идти дела в советском государстве. При этом в рам- ках данной работы эти публикации играют важную роль, т.к., предоставляя “пра- вильные ответы”, они вполне позволяют вскрыть те вопросы, которые повседнев- ность задавала человеку, а человек — вышестоящим органам. Заметки в “Правде” имеют предельно общий характер. Большинство из них не показывает реального положения вещей, делая упор на радужные перспективы. Проблемы устраняются “рационализаторскими мероприятиями”, а не конкретными действиями. Наиболее часто встречаются обороты “надо”, “необходимо”, “должно быть сделано”, нередко используется будущее время. При этом именно в подобных источниках можно най- ти отголоски реальных проблем, вызванных реформой. Они никогда не являются смысловым центром статьи, иногда (особенно это касается “Правды”) невозможно сказать, что конкретно произошло. К примеру, статья начинается с заявления: “Должно быть обеспечено действительное соблюдение дня отдыха для всех работников учреждений” (Ларин 1929a: 5). Из этого становится вполне очевидным, что проблема несоблюдения дней отдыха имела место, причем в таком масштабе, что привлекла внимание на самом высоком уровне. Периодически именно в этих источ- никах можно встретить голос реального действующего лица — рабочего. Например, в выпуске за 13 января 1930 г. приведены мнения представителей разных заводов. Сомневаться в их подлинности, скорее всего, не стоит, т.к. с точки зрения компо- зиции статьи они опять же находятся не в центре, а служат отправной точкой для воодушевляющих воззваний и иллюстрацией приверженности несознательных чле- нов общества старому быту. В размещении мнений рабочих в таком контексте, ви- димо, был смысл: заметки являлись официальной версией ответа на существующие проблемы и жалобы, поэтому последние действительно должны были быть макси- мально приближенными к реальности. Отдельный неоднородный блок представля- ют собой заводские многотиражки, на фоне прочих периодических изданий они являются наиболее ценным материалом. В данном случае объединяющим моментом служит максимально возможная для прессы приближенность к своей аудитории. При этом содержание, структура, стиль издания, очевидно, полностью зависят от энтузиазма главного редактора.
19

При работе с источниками личного происхождения — воспоминаниями и днев- никами — необходимо было учитывать, кем является автор и в расчете на какого читателя (если читатель в принципе подразумевался) он создавал данный текст. Ме- муары часто занимают второстепенную роль в ряду источников, однако в контексте моей работы они являются ценным звеном, т.к. представляют собой редкие фраг- менты “живого” слова современника событий. Кроме того, как будет показано ниже, наличие или отсутствие упоминаний именно в мемуарах, а не в дневниках также можно расценивать как материал. Помимо случайно обнаруженных и реко- мендованных коллегами, тексты были взяты из “Всероссийской мемуарной библи- отеки”. Проводилась работа с базой данных “Воспоминания о Гулаге и их авторы”2, откуда было отобрано 34 фрагмента с описанием событий, произошедших в интере- сующий меня временной период; 11 ценных дневников было найдено с помощью проекта “Прожито”3.

2 См.: https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=list 3 См.: http://prozhito.org 
20 Первый вопрос, на который мы попытаемся ответить: как отреагировали люди на радикальное изменение системы распределения рабочего времени? Данные го- ворят о глобальной растерянности. Одни из самых частотных слов, появляющихся в документах после введения НПН на производствах и в учреждениях, — “путани- ца”, “нестыковка” и т.п.
21 На местах полное непонимание и неразбериха вопросов, связанных с введением непре- рывной недели. Нужны серьезные указания, и для этого ЦК партии рассылает целые группы работников на места, чтобы провести это дело (ГАРФ 1. Д. 5. Л. 35; курсив мой. — М.Ю.).
22 …пойдите в московский автобусный парк, что там делается. Ни один рабочий не зна- ет, когда он будет гулять. Все рабочие как один ругаются. В результате что делается. Директор ходит и пожимает плечами (ГАРФ 1. Д. 5. Л. 137).
23 Ввиду того, что при переходе на НПН на местах по ряду вопросов наблюдается неяс- ность, непонимание, а иногда и путаница, просить коллегию НКТ СССР командиро- вать ряд работников для проведения разъяснительной работы (ГАРФ 1. Д. 5. Л. 150; курсив мой. — М.Ю.).
24 Упоминания о подобных командировках “на места” встречаются в документах достаточно часто.
25 На бумаге рабочее время не менялось, а количество выходных даже увеличива- лось, однако общий тон реакции на НПН вполне уверенно можно назвать негатив- ным. Приведем спектр артикулированных оценок, демонстрируемый источниками. Не удалось найти ни одного определенно положительного отзыва. Все мнения распадаются на несколько блоков: изменения оцениваются как увеличение нагрузки на рабочих (“порабощение”, “закабаление” и пр.); реформа называется интересной, но непродуктивной, не оправдавшей себя (без акцента на “закабаление”), и — самая распространенная точка зрения — НПН рассматривается исключительно как часть антирелигиозных мероприятий. Последний блок включает огромный массив мате- риалов. Чаще всего это безапелляционные мнения, их выразители даже не предпо- лагают альтернативных вариантов. Действительно, проблемы, возникшие у религи- озных организаций в связи с отменой общего выходного, были очень заметны. И часто именно со стороны верующих можно было наблюдать самое организован- ное и массовое сопротивление:
26 …мы уже сейчас имеем факты бешеного сопротивления церковников введению не- прерывной недели Уже и сейчас можно услышать разговоры на тему о том, что введение непрерывной производственной недели — это замаскированное гонение на церковь, на религию, что такое богохульное дело (ведь сам бог почил в седьмой день от дел своих) только и могут совершить безбожники-большевики. Это говорят враги социалистического строительства (Олещук 1929: 4).
27 Вопрос о том, действительно ли непрерывка была введена в основном как анти- религиозная мера, крайне интересен. В случае отрицательного ответа можно будет судить о некоторых закономерностях восприятия людьми изменений социальной реальности. Рассмотрим эту проблему чуть более подробно. Борьбу с религией на- зывают основной причиной введения непрерывной недели не только те, кто непо- средственно столкнулся с ней. Такой вариант мотивации сохранился и в воспоми- наниях людей, не достигших к тому времени трудового возраста и наблюдавших за внедрением НПН со стороны. Так, писатель Б. Васильев, который в момент про- ведения реформы был младшим школьником, пишет о ней так: «…не воскресений, а общевыходных, что в те времена было совсем не одно и то же. В стране шла ярост- ная борьба с религией, сильно смахивающая на “охоту за ведьмами” суть в том, что в календаре усмотрели нечто церковное, а посему вместо привычных недель вве- ли пятидневки» (Васильев 2003: 38). Эта версия встречается и в теоретических рабо- тах (см., напр.: Zerubavel 1985). Особенно откровенно ее подчеркивали зарубежные издания: “Одни газеты, комментируя непрерывку, стараются изобразить ее как не- суразицу, как новую выдумку большевиков, либо как маневр в целях удара по рели- гии” (Шейнман 1930: 21). Орган эмигрантов-меньшевиков “Социалистический вест- ник” № 16–17 (11.09.1929) поместил статью С. Шварца “Непрерывное производство и рабочий день”: “Это принудительная борьба с религией, а принудительная борьба ведет к всеобщему одичанию” (Шейнман 1930: 24).
28

Однако любопытно отметить, что антирелигиозные мотивы введения НПН по- явились далеко не сразу. Так, в “Тезисах для докладчиков и актива”, опубликован- ных в июле 1929 г. (еще до официального объявления о переходе на НПН), перспек- тиве работать в религиозные праздники противопоставляется лишь “сознание боль- шой пользы, принесенной всему государству согласием взять на себя обязательство не прогуливать свои часы” (Ларин 1929б: 3). Борьба с религией не упоминается в этой заметке вообще. При работе с архивными материалами Правительственной комиссии по вопросам прерывной и непрерывной рабочей недели при СНК СССР также не удалось отметить какого-либо интереса организаторов “мероприятия” к антирелигиозной агитации. В обсуждениях речь идет в основном об экономиче- ских плюсах и минусах реформы, ее авторы явно не планируют никакого антирели- гиозного эффекта4. При внимательном просмотре газеты “Безбожник” (основное периодическое издание Союза воинствующих безбожников) оказывается, что замет- ки о НПН начинают появляться не раньше августа 1929 г. В то же время в централь- ных изданиях уже в июле началась достаточно активная агитация за новый распо- рядок5. Таким образом, мы видим, что изначально непрерывка, скорее всего, не планировалась как антирелигиозное мероприятие. Об этом свидетельствуют центральные периодические издания, архивные материалы, касающиеся подготовки реформы, и брошюры для агитаторов. Мотив борьбы с религией появился в офици- альных текстах, связанных с НПН, спустя довольно длительное время после приня- тия решения о ее введении.

4 См.: Материалы Правительственной комиссии по вопросам прерывной и непрерывной рабочей недели // ГАРФ. Ф. 7059. Оп. 1. Д. 5, 6, 11, 14. 5 См., напр., газеты “Правда”, “Экономическая жизнь”, “Красная газета” и др. за июль 1929 г.
29 Историческая память настойчиво артикулирует связь непрерывки и антирели- гиозной кампании, отметая (забывая) все экономические составляющие реформы. В реальности же, скорее всего, ничто кроме стремительного роста валовой продук- ции и желания “обогнать и перегнать” Запад не стало бы достаточно веской причи- ной для столь радикальной ломки социального времени. Практически единогласная и при этом не соответствующая действительности интерпретация действий власти может служить интересным материалом для анализа реакции общества на измене- ния. Необычное явление, нарушающее привычный порядок вещей, было наделено хотя и пугающими, но понятными чертами. Оно встроилось в картину мира таким образом, что человеку не было необходимости менять свои изначальные настройки. Реформа с ее пафосом борьбы за новый быт как раз предполагала противоположное, но, как и в случае с массовыми праздниками (см.: Рольф 2000), люди прочитали в со- общении “сверху” не то, что было отправлено.
30 Рассмотрим, как действовали люди в новых условиях. Иногда в документах гово- рится о демонстративных отказах от работы. Среди таких упоминаний заметка “Пе- реход”, опубликованная в “Правде” за 5 декабря 1929 г. (Переход 1929). Заметка пред- ставляет собой драматический рассказ о том, как рабочие саботировали переход на но- вый график (бросали в машины гайки), провозглашали лозунги типа “Даешь соревнование на поломку машины” и даже избили женщину — передовика производ- ства. Брошюры, призванные ликвидировать безграмотность в вопросах непрерывной недели, также упоминают отказы от перехода — иногда безмолвные (Амурский 1930: 3), иногда более артикулированные: «Рабочие с несчастными лицами подходили в суб- боту к мастеру и наперебой просили себе замену. Придумывались всякие причины: “…больная жена”, “…ребенок при смерти”, “…мать или брат приезжает с родины на один день”, “…завтра футбольные состязания, я там главный участник — сорвется игра”» (Громов 1929: 32). В одном из текстов приводится следующее рассуждение: “Не надо сопротивляться непрерывке. Все равно не послушают и перейдут. Зря на себя внимание обратите. Надо работающим на одной фабрике сговориться и, раз- бившись на группы в 5–6 человек, прогуливать в религиозные праздники по очереди” (Крайнюк 1930: 27). Из всего этого можно сделать вывод, что, во-первых, какая-то часть рабочих прямо говорила о своем неприятии НПН, во-вторых, количество несо- гласных было внушительным. Задача автора брошюры была, конечно, не в том, чтобы представить отчет о реакции на нововведение. Однако намерение дать отпор самым ярым противникам (или наиболее сомневающимся) заставило его привести реальную цитату. Далее в тексте следуют пассажи, разъясняющие читателю, как следует реаги- ровать на такие заявления. Даже в том случае, если цитата не прямая, а переданная с некоторыми искажениями, тот факт, что она достойна упоминания в рекомендован- ной к ознакомлению литературе, свидетельствует об актуальности проблемы.
31 Одной из самых распространенных форм реакции на новый график стали ба- нальные прогулы. Официальные отчеты пестрели данными по прогулам в празднич- ные и воскресные дни:
32 По ряду предприятий кривая прогулов дала скачок вверх в дни 25 и 26 декабря и 1 ян- варя, по некоторым заводам в первое после перехода время процент неявок был выше в воскресные дни… (ЦГА СПб 1. Д. 88. Л. 22–23об).
33 На большинстве заводов и фабрик в связи с пасхой прогулы значительно увеличи- лись, причем на многих предприятиях количество невыходов на работу в несколько раз превысило среднее количество невыходов в другие дни… В отдельных случаях 20-го апреля наблюдался также уход с работы (ГАРФ 1. Д. 11. Л. 47, 159–174).
34 Информация о прогулах просачивается и в официальную прессу:
35 …Однако осуществление непрерывной недели было омрачено резко возросшими прогулами в воскресные дни. Вместо обычных 100 человек на работу в эти дни не вы- ходит 200 человек, и лишь в последнее время эта цифра упала до 140 (ЭЖ 1: 2).
36 С первых же дней работы выхождаемость заметно упала. Если в июне не вышло на работу без уважительных причин 350 человек, а в последнем месяце до перехода 250 человек, то за 25 проработанных дней в августе шахта имеет 800 невыходов уголь- ных и остальных подземных рабочих (ЭЖ 2: 2).
37 В противоположность прогульщикам значительное количество работников пе- рестало использовать свои выходные дни вообще, т.к. их некому было заменить. В некоторых случаях путаница достигала пугающих масштабов:
38 На шахте Лотиково с момента перехода на непрерывку рабочие и технический пер- сонал не пользуются даже днем отдыха, так как нет людей для подмены. Календарная система выходов не была совсем разработана. Карточки для рабочих писались в день прихода. В результате почти на всех шахтах, а в особенности на шахте № 4 по 40– 50 человек не выходило на работу, так как шахуправляющий и десятники носили карточки в кармане. На шахте № 4 отдельные рабочие приходят и уходят, когда хо- тят… на шахте № 5 “Дельта” нет Красных уголков и часть рабочих непрерывно играет в карты (ГАРФ 1. Д. 11. Л. 108–110).
39 В фонде Секретариата СНК по рассмотрению заявлений и жалоб (ГАРФ 2: 36) нашлось анонимное эмоциональное письмо, где среди прочего есть такой фрагмент: “Завели непрерывку для большей эксплоатации. Днями отдыха почти не кто не пользуется, а если и захочет использовать, то ево посылают на субботник. Теперь никаких праздников и отдыхов рабочие и служащие не знают”. Письмо было от- правлено на имя председателя СНК СССР А.И. Рыкова и получено, судя по штампу, 10 ноября 1930 г.
40 К 1931 г. ситуация достигла такого накала, что предприятия по собственной инициативе переходили на прерывную (но все еще пятидневную) рабочую неделю, игнорируя указания правительства: «Над непрерывкой господствует оппортунисти- ческий самотек, а в ряде случаев непрерывка просто фальсифицируется: выходные дни для целых цехов (Красное Сормово), выходные дни вместе с рабочими для стан- ков, благодаря чего пятая часть оборудования “отдыхает”» (ЦГА СПб 2. Д. 226. Л. 4–6). И в ГА РФ, и в ЦГА СПб нашлась масса документов о таких самовольных переходах. Таким образом, правительственное указание неожиданно начали игно- рировать уже на уровне организаций.
41 Выше речь шла о явных реакциях и высказанных оценках, теперь мы обратимся к более глубинным процессам — эффектам непрерывки. Наиболее важным и ярким эффектом НПН стала так наз. обезличка, размывание личной ответственности в широком смысле этого слова. Проблема во многом была связана с дефицитом ква- лифицированных рабочих, инженеров и руководящего состава, на которых новый график отражался наиболее болезненно. Их, очевидно, недостаточно было и до не- прерывки, но после ее введения нехватка кадров приняла угрожающие масштабы. Заменить специалистов было крайне сложно, если вообще возможно, поэтому в ре- зультате они либо работали вообще без выходных, либо на время их отдыха останав- ливалось все предприятие. Вопиющий пример ситуации, связанной с непрерывной неделей: “Этот случай следующий. Откомхоз заявляет Электротоку: сегодня вечером нужно включить электричество на Васильевском острове по рабочему району. В Электротоке говорят: инженер, который ведает этим трансформатором, гуляет. В результате район остался неосвещенным” (ЦГА СПб 1. Д. 88. Л. 23–23об).
42 Можно привести множество ситуаций, касающихся проблемы квалифицирован- ных работников:
43 Вопрос о переходе на непрерывку был нами всесторонне обсужден и обдуман. Мы перешли на непрерывку 10 ноября. Работали мы 2,5 месяца. В итоге у нас получились колоссальные неувязки, неудобства, заторы во всем нашем деле. Сегодня нет одного, завтра другого руководящего работника и никаким чортом работу не свяжешь, не проведешь до конца;
44 Я должен сказать про себя, что в течение четырех с половиной месяцев я имел только 3 выходных дня. Другие мои товарищи то же самое. Тов. Медведев говорит, что мы не доверяем заместителям. Все вопросы иногда нельзя давать. Есть такие вопросы, которые нужно обязательно самому решать. Сам не поедешь — ни черта не получа- ется (ЦГА СПб 1. Д. 88. Л. 26).
45 Здесь мы можем видеть, как руководство пытается игнорировать проблему, при- зывая “не бояться замещений”. Однако, во-первых, как следует из цитаты выше, доверять можно не все. Во-вторых, те работники, которых директивно все же застав- ляли исполнять обязанности отгуливающих инженеров, не получали дополнитель- ных денег, что не могло не сказываться на их желании включаться в работу.
46 Тяжело приходилось всем, вне зависимости от ступени иерархической лестни- цы, на которой они находились. Вот пример абсурдной ситуации, которая тем не ме- нее была описана в официальном документе:
47

Зав. отделом ГВПУ (Главного военно-промышленного управления (!). — Примеч. М.Ю.) т. Устинов должен был с членом правления РУЖ т. Рубаном согласовать во- прос о ссуде РУЖу с управляющим московской конторой Госбанка т. Скосоревым и затем с членом правления Госбанка т. …

1-й день. Т. Устинов с Рубаном отправились к Скосореву, а от него в Госбанк все втроем к члену правления т. … Но у товарища… оказался выходной день.

2-й день. Выходной день был у т. Скосорева, и вопрос был отложен.

3-й день. Выходной день был у старшего инспектора Госбанка, ведающего РУЖам, почему и не был разрешен вопрос о ссуде.

4-й день. Выходной день у т. Рубана.

5-й день. Выходной день у т. Устинова (ГАРФ 1. Д. 11. Л. 208об).
48 В данном случае к самому обществу попытались применить принцип “непре- рывки”: уничтожить очевидное неравенство квалификаций и специализаций, впи- сать всех в единую сетку, создать условия всеобщей взаимозаменимости. Например, стоит обратить внимание на реакцию, вызванную информацией о неиспользовании выходных:
49 Выходные дни не соблюдаются ответработниками. Коллективу надо провести борьбу с неиспользованием выходных дней. Этот момент — источник переработки. Перера- ботка имеется и у группы технических работников, иногда по своему нежеланию ухо- дить с работы или по другим причинам… Неиспользование выходных дней дает по- вод к нарушению труддисциплины. В целях сохранения и поднятия трудовой дис- циплины надо добиваться использования выходных дней. Надо добиться, чтобы ребята отказались от принципа незаменимости. Если мы не сумеем провести это — мы будем иметь утомившихся, неразвивающихся работников (ЦГАИПД. Д. 36. Л. 39; курсив мой. — М.Ю.).
50 Отказ от выходных дней, как ни странно, оказывался не менее предосудитель- ным, чем прогулы.
51 Само понятие специалиста как человека до какой-то степени уникального, выделенного из общей массы начало расшатываться. Официальные брошюры призывали ликвидировать недостаток квалифицированных работников с помощью срочного обучения более-менее способных новичков. Судя по архивным материалам, программа такого обучения страдала той же болезнью, что и все общество в тот момент, — непрерывкой. Сохранились документы, в которых сообщается о невоз- можности выполнения задачи срочного повышения квалификации, ввиду того что рабочие имеют выходные в разные дни. В результате “…браку стало больше, брак увеличился. Отчего это произошло? От того, что потребовалась рабочая сила и вместо рабочих пятого разряда работали рабочие 3-го разряда, и они портили продукцию” (ГАРФ 1. Д. 5. Л. 32). Получалось, что увеличение брака предпочти- тельнее бережного обращения с квалифицированными кадрами. Их ценность со- вершенно иррационально подвергалась сомнению, что вызывало недоумение лю- дей. Н.В. Шапорина в дневниковой записи от 16 июня 1930 г. приводит рассказ одного из своих соседей, рабочего Васильева, отлично иллюстрирующий сложив- шуюся ситуацию:
52 Наш сосед, милый Васильев, рассказывал мне, что он теперь иногда до двух часов ночи ездит по округу, починяя машины новоиспеченных рабочих. Их было на здеш- ней механической базе более 150 человек учеников. Весь май они возили тракторы и катки перед нашими окнами. Вся эта молодежь, девицы и парни, ходили, обняв- шись, за катками или лежали на солнышке. Затем они кончили ученье, их выпустили на работу, и они ломают все машины. А настоящие техники из сил выбиваются (Ша- порина 2012: 94).
53 При существующем порядке выбор, какую сторону принять (тех, кто не уходит с работы, или тех, кто на нее не приходит), никак не контролировался “сверху”. Как это ни абсурдно, из различных протоколов и стенограмм заседаний следует, что на жалобы ответственных работников, которые физически не могли более работать без выходных, неизменно отвечали, что дело просто в плохой организации процес- са замещения. Таким образом, в некоторых случаях успешность работы предприя- тия или цеха зависела от выбора инженера или руководителя: соблюдать ему график или пожертвовать отдыхом ради результата. Причем артикулирование этой ответ- ственности порицалось.
54 На производстве, по всей видимости, постепенно росла безответственность, вы- званная возможностью свалить вину за поломку на человека, работавшего на станке ранее. Существовали так наз. скользящие бригады (“прыгунчики”, “бегунки”, “скользуны” и пр.) — смены, которые каждый день работали на новом рабочем месте, подменяя тех, у кого по непрерывке был выходной. Стало невозможно отсле- дить, кто именно в ответе за какую-либо поломку или неисправность. “Как же так? Я работаю на станке и за него отвечаю. А тут в моем отсутствии на нем будет рабо- тать кто-нибудь другой. Кто же отвечать будет?” (Кремлев-Свэн 1930: 18). Эта жало- ба рабочего является наиболее характерной и показательной в данной группе реак- цией. «Машины любят “ласку”, уход, — раньше, бывало, натрудишься неделю, а в воскресенье обхаживаешь машину, ремонтируешь ее и уж до тонкости знаешь все ее болезни и капризы, а теперь на пятый день чужому человеку сдаешь, да не- опытному, — от этого и поломки. Народу знающего в цехе мало, все молодые при- ходят» (Массы 1930: 4). Опытные же работники не могли нести ответственность за то, что невозможно было проконтролировать, и уставали от этой ситуации. В ре- зультате даже руководство начало всерьез беспокоиться об “износе кадров”. Разда- вались призывы “бороться с неиспользованием выходных” и добиваться их исполь- зования. Однако, как именно нужно было это делать, в документах, как правило, указано не было.
55 Проблема бесконечного (кстати, непрерывного) рабочего времени специалистов была одной из самых озвучиваемых на Всесоюзном совещании по непрерывной неделе. Первым этот вопрос поднимает сам Ю. Ларин: “За 2–3 месяца мы имеем сведе- ния по целому ряду предприятий, что заводский треугольник — секретарь ячейки, председатель завкома и директор — отдыхает примерно раз в месяц” (Стенограмма 1930: 71). Далее представительница промышленности Северного Кавказа подтверж- дает, что “руководящий состав совершенно не отдыхает, изматывается, истощается”, ее поддерживает и Иваново-Вознесенск: “Здесь уже отмечалось, что товарищи, рабо- тающие в профорганизациях, не пользуются выходным днем. Это действительно так, и у нас, к сожалению, это наблюдается”. Подобные жалобы встречаются и в офици- альных публичных документах, и в протоколах и стенограммах различных совещаний.
56 Из-за сбоя ритма социального времени ответственность утрачивалась не только в производственных отношениях. Важнейшим следствием непрерывки стала угроза разрушения существовавших социальных связей. Из-за несовпадения выходных оказалось сложно проводить время с семьей, с друзьями, возникли проблемы с уст- ройством личной жизни:
57 Взмолились работницы, так как семейное хозяйство шло вкривь и вкось, а обещан- ные фабрики-кухни, которые должны были заменить семейное питание обществен- ным, возникали (если вообще возникали) крайне медленно, да и лишь кое-где (Дья- конов 1995: 176);
58 — А што хорошего-то? Ишь, надоумило какую штуку придумать! К чему эта самая непрерывка? — Теперь и за город не съездишь, — отдышали свежим воздухом! С “симпатией” не прогуляешься, как бывало, в тени под кудрявыми липами. — И праздник не справишь, как раньше. Одному без гостей, какой же тут праздник… (Громов 1929: 51–52).
59 Это наряду с отнесением НПН к антирелигиозной деятельности стало самым распространенным источником ламентаций. Подобные тексты исходят от предста- вителей разных классов:
60

Вернувшись на работу, узнала неприятную новость — ввели шестидневку6. Хотя день отдыха был теперь каждые пять дней, вместо прежних шести, но зато у нас с мужем перестали совпадать свободные дни. То же происходило и у наших знакомых. Соби- раться вместе стало еще трудней. Обязательно кому-нибудь на другой день прихо- дилось работать. Наши встречи свелись к государственным дням отдыха: 1-е мая, 7-е ноября, Новый год (Скрябина 1994: 80).

6 До сентября 1929 г. проводились разные эксперименты с количеством дней в непрерывном цикле. Рассматривались варианты с графиками от трех до восьми дней.
61 Выпустили календари с пятью цветами. Считалось, очень удобно каждому запоми- нать свой цвет и цвет приятеля. Правда, в памяти всего не удержишь: у Алексея Бо- бринского выходной — зеленый, у Сергея Голицына — красный, а у меня — синий, у моего брата — фиолетовый (Раевский 2005: 363).
62 В обеденный перерыв я зашел к моим приятелям, которые обсуждали встречу Нового года. Но какая может быть встреча при непрерывной неделе, да вдобавок это счита- ется “буржуазным предрассудком” (Там же: 402).
63 Сложность координации отмечается во всех типах источников, начиная со сте- нограммы первого совещания по непрерывке: “Сильно мешает всей работе отсут- ствие единого общественного календаря (вплоть до того, что из-за этого срываются собрания)” (Стенограмма 1930: 36), заканчивая личными дневниками:
64 Служащий из Гиза рассказывал, что из-за “пятидневок” при “непрерывке” их комис- сия по службе не может больше встречаться, собираться: “Гуляют” ведь теперь в раз- ное время. Все это было бы очень занятно, если бы отвечало какому-то органическо- му переустройству жизни, теперь же все очень похоже на “Как ни садитесь”… (Пришвин 2004).
65 Так, в воспоминаниях Дьяконова непрерывка в целом оценивается положитель- но как признак превосходства социалистической экономики над капиталистиче- ской, но тут же следует оговорка:
66 К сожалению, “пятидневка” была еще и “непрерывкой”, — общие выходные дни были отменены, календари выпускались разноцветные — каждый день пятидневки имел свой цвет, и каждый работающий имел свои выходные в дни какого-нибудь од- ного цвета, — и все в разные; это создавало множество неудобств, когда нужно было кого-нибудь найти на работе и, главное, разобщало людей в их свободное время; но газеты печатали статьи о вреде глупого обычая ходить друг к другу в гости в опре- деленные дни недели (Дьяконов 2005: 175–176).
67 Необходимость предоставлять семье единый день отдыха постоянно фигуриро- вала в различных отчетах и на совещаниях. Однако постановление Комиссии при Совете труда и обороны (СТО) от 16 марта 1930 г. “Об упорядочении работы пред- приятий и учреждений, перешедших на НПН” сообщает, что, хотя заявления людей о предоставлении выходных дней в одни дни с семьей должны учитываться, делать это нужно ни в коем случае “не в ущерб интересам работы предприятия и учрежде- ния” (НПН 1930: 29). Легко предположить, что эта оговорка снимала всю ответ- ственность с руководства за разнобой в днях отдыха. Сложности в распределении времени были не просто техническими — теоретически ничто не мешало встретить- ся людям вечером после работы. Проблема оказалась глубже: отсутствие единых дней отдыха не давало возможности почувствовать себя общностью, частью целого.
68 Непрерывка выявила начало любопытного расслоения в обществе. Попытка со- здать равномерную, хорошо управляемую социальную массу “непрерывно трудя- щихся” обернулась тем, что часть людей “сгорала” на рабочем месте, месяцами не видя семью и не отдыхая, а часть, уходя на отдых согласно расписанию, тормо- зила работу целых предприятий. В любом случае это был выбор, зависящий исклю- чительно от добросовестности человека. Источники сообщают, с одной стороны, об отказах работать, сплетнях, хулиганстве на производстве, а также о том, что наи- более распространенным было мнение о НПН как о новом способе закабаления ра- бочих, с другой — о жалобах тех, кто хотел бы работать, поднимать производитель- ность, однако в сложившейся ситуации делать это не может из-за невыносимых условий. Последнее характерно в большей степени для квалифицированных, опыт- ных рабочих и специалистов. Чтобы более четко обозначить это расслоение, пред- ставляется, что нам нужно обратиться к еще одному, довольно нехарактерному типу информации — к “молчанию источников”.
69

При работе с документами личного характера было отмечено крайне редкое упо- минание нового графика людьми, которых непрерывка совершенно точно должна была коснуться, — инженерами и рабочими. Так, “Записки инженера” В.Э. Спроге не дают информации, хотя производственный процесс описан в них достаточно де- тально. Материалы фонда Комиссии Истпарта7 содержат большое количество сте- нограмм бесед и воспоминаний рабочих, однако отдельных упоминаний о переходе на непрерывную неделю найти в этом фонде не удалось. Можно было бы предполо- жить, что это молчание вызвано опасениями говорить открыто в присутствии пар- тийных работников. Все же проект “История фабрик и заводов” был предельно официальным, все записи велись с целью дальнейшего использования и публика- ции. Однако помимо достижений рабочие вспоминают и провалы, и сложности, так что эта логика представляется не вполне работающей.

7 См.: ЦГАИПД. Ф. 4000. Оп. 12, 18.
70 Люди, не связанные напрямую с производством, также нечасто отводят место для непрерывной недели в своих воспоминаниях. Так, искусствовед М.Ф. Косин- ский, посвятивший значительный фрагмент периоду 1929–1930 гг., не говорит ни слова о новом графике. В подробнейшем дневнике Л.В. Шапориной находим лишь одну строку о НПН: “А.Н. говорил о том, что все это, включая непрерывку и пятидневку, грандиозная провокация” (Шапорина 2012: 84). Даже не знаю, мо- жет ли подобная ремарка считаться упоминанием. Перечисление не говорящих о НПН мемуаров можно продолжать довольно долго, но остановимся на приведен- ных выше текстах и будем считать их молчание таким же материалом, как и данные из всех остальных источников. Авторы воспоминаний совершенно точно являлись свидетелями реформы, однако не посчитали нужным рассказать о ней. Попробуем предположить, почему.
71

Выше мы обозначили действия, предпринимаемые в ответ на изменение обы- денной повседневности, вероятно, большая часть их — это практики приспособле- ния людей к неудобной действительности. Очевидно, нововведение не было отреф- лексировано, были сразу же запущены механизмы, восстанавливающие нарушен- ный баланс, позволяющие ускользнуть от дисциплины (Серто 2013: 191–192). Такое “ускользание” не обязательно означает протест, связанный с нежеланием работать, это, скорее, бессознательное неприятие новой навязанной системы или встраивание ее в привычные категории. Благодаря этим механизмам, видимо, одномоментный сдвиг социального времени остался в ряде случаев неотрефлексированным. Так, привлекавшиеся к беседам Комиссией Истпарта или писавшие по ее заказу мемуа- ры часто отмечают: “…работали так, что не замечали времени”, рассказывают о бес- конечной единой трудовой деятельности, не разделенной графиком8. Интересны в этом контексте и замечания стороннего наблюдателя. О.А. Толстая-Воейкова в своих письмах рассказывает о том, что ее сын, Д.Д. Воейков, работавший на заво- де “Красный выборжец”, дневал и ночевал на работе. “10 марта 1929 Дима ра- ботает, несмотря на воскресенье”; “Май Дима очень мало бывает дома. Работа задерживает до 7–9 часов”; “17/4 декабря 1929 А Дима иногда возвращается в 11 вечера…” (Толстая-Воейкова 2005: 335, 364, 427). Неоднократно она отмечает, что он воодушевлен и, хотя кажется очень уставшим, работает так добровольно. Со- циальное время явно было уже деформировано, однако никто из авторов этих мате- риалов, кажется, не считает, что изменения спущены сверху. Скорее, из текстов сле- дует, что все это было частью масштабного процесса по переустройству общества, т.е. те самые “коллективные представления”, продуктом которых является, соглас- но теоретикам, социальное время, начали изменяться.

8 См.: ЦГАИПД. Ф. 4000. Оп. 6. Д. 284. Л. 2; Оп. 6. Д. 222. Л. 7; Оп. 18. Д. 490. Л. 130об. и др.
72 Отказы от НПН или попытки аргументированного возвращения к прежнему графику имели место, но не были единственным видом реакции. В отчете о резуль- татах обследования предприятий, проведенного в сентябре 1929 г., есть такой фраг- мент:
73 Нельзя не отметить тот факт, что на некоторых строительствах ИТР (инженерно-тех- нические работники. — Примеч. М.Ю.) не проявили никакого интереса к непрерыв- ке, держатся нейтрально и подчинились переходу на НПН, как приказу. Это объяс- нимо слабой работой местных общественных организаций, а отчасти тем, что на строительстве ИТР, число которых крайне ограничено, редко умеют пользоваться выходными днями (ГАРФ 1. Д. 2. Л. 1).
74 Здесь опять речь идет о том же, о чем часто вспоминали ленинградские рабочие: отсутствие выходных для определенной категории людей было хотя и странной, но нормой. Новый график был воспринят частью общества как должное, как про- должение уже начавшихся процессов. Неудобства, вызванные им, разрешались си- туативно, в частном порядке. Квалифицированные специалисты и ответственные рабочие часто “не умели пользоваться выходными днями”, другие же без особых затруднений приспосабливали новый график к своим нуждам, прогуливая. Органи- зации массового досуга не способны были проконтролировать рабочих в свободное время (им точно так же, как и предприятиям, не хватало человеческих и материальных ресурсов), поэтому люди, благополучно “браконьерствуя” и производя соб- ственную реальность (Серто 2013: 42), “просачивались” сквозь, казалось бы, плот- ную сетку вводимого графика.
75 Наиболее успешными “браконьерами” в новом мире неожиданно оказались так наз. религиозники. Судя по тому, что реакции представителей разных конфессий укладываются в одну схему, они проявили себя как отдельное сообщество, скон- струировав свой вариант приспособления к ситуации. Значительное количество данных свидетельствует о том, что как раз религиозные организации быстрее всего сориентировались и перешли на непрерывную неделю:
76 В Красно-пресненском районе в Москве баптисты, имеющие сторонников на не- скольких предприятиях, сумели добиться единого выходного дня для всех участников их молитвенных собраний и самые эти собрания перевели на пятидневку (Зеренинов 1930: 23).
77 Есть опасение, что попы, следуя духу времени, перейдут на непрерывку. Однако это не так просто для них: в эти дни и выпить не с кем — нет компании, т.к. большинство рабочих работает (Лященко 1930: 13).
78 Несмотря на то, что в Орехово-Зуевском районе вообще на непрерывку перешло око- ло 30% рабочих, а затем предполагалось перевести остальную часть, культурно-прос- ветительские организации, советские и общественные, на непрерывную производ- ственную неделю до сих пор фактически не перешли. Наоборот, православная цер- ковь, по заявлению рабочих, приспособилась к условиям ломаных смен” (Стенограмма 1930: 64).
79 Непрерывка создала, вернее, должна была создать единый, ровный поток вре- мени с точки зрения производства, но с точки зрения участников процесса ритм был как раз полностью разрушен. Это вызвало лишь расслоение в обществе, выявив две противоположные стратегии поведения. В новом, “пустом” социальном времени, с нечеткой его сегментацией, с уменьшением роли ответственности на работе и ослаблением социальных взаимодействий, когда терялась связь с настоящим, определить свое место на социальной карте становилось все сложнее. Если добавить к тому же, что “старый быт” (традицию) нужно было предать забвению, то человек лишался и символического прошлого. Необходимо было каждый раз создавать практически заново общий фон коммуникации, высчитывая даты отдыха, вспоми- ная графики и расписания своих друзей и знакомых, пытаясь их сопоставить:
80 “Непрерывка” превратила жизнь в настоящий кошмар. Люди потеряли возможность встречаться друг с другом, а главное — совершенно нарушилась нормальная жизнь семьи. Дело в том, что каждое учреждение устанавливало свой выходной день. В ре- зультате члены семьи практически почти не виделись, потому что если мать была свободна в понедельник, то отец отдыхал во вторник или в среду, а дети в пятницу. Не стало такого дня, когда семья могла бы собраться вместе, куда-то пойти, просто пообщаться, наконец. По этому поводу возник двусмысленный афоризм: “Пятиднев- ка — это когда не все дома!” (Неизданные мемуары).
81 Скончалась и сама размеренная неделя, теперь натеснилась “непрерывка-пятиднев- ка”, члены семьи — выходные в разные дни, а общее воскресенье упразднили… “Вре- мя — вперед!” так покатило, что потеряло лицо и как бы само перестало быть (Сол- женицын 1995).
82 На поверхность вышла ранее скрытая потребность человека в общем с его сооб- ществом времени отдыха. Рациональное распределение людей по дням (для того чтобы не было толп в кинотеатрах и клубах, для того даже, чтобы выходных стало больше) не сработало, т. к. функция единого регулярного дня отдыха оказалась шире, чем просто восстановление сил. Часто в материалах попадаются жалобы на то, что “праздника не чувствуется”, освобожденный от работы день не мог заме- нить его.
83 Введение непрерывной недели уничтожило “праздники” — дни общего отдыха. Ис- чезли прежние воскресные дни, когда в городе прекращалась торговля, ослабевало движение и т.д. Сейчас наша жизнь сплошной будень. Дни отдыха — (каждый пятый день) — хотя и часты, но ими пользуются, может быть, только рабочие и низшие слу- жащие. У нашего брата фактически дней отдыха почти не бывает. Редко в какой квар- тире дни отдыха совпадают. Сплошной будень — тусклый и однообразный — вот, что дала обывателю непрерывка (цит. по: Флейшман 2006: 254).
84 Очевидно, в противоположность пока не насыщенному символически, сплош- ному времени, в котором люди либо терялись, либо захлебывались работой, при- вычное воскресенье получило дополнительный вес. Проблема стала настолько серь- езной, что ради уравнивания в правах на случайный выходной в воскресенье всех рабочих решено было ввести прерывную пятидневку там, где объективно невозмож- но было использовать непрерывку. Отрывок, приведенный ниже, относится к этапу дискуссий вокруг реформы, когда количество дней в непрерывной неделе еще мож- но было обсуждать и варьировать. Один из руководителей объясняет необычную си- туацию на предприятии:
85 Установлена семидневная неделя с выходным днем через шесть дней на седьмой. При такой системе одна группа рабочих имеет все выходные дни в воскресенье. В связи с тем, что это вызвало недовольство среди других групп рабочих, заводо- управление вынуждено было произвести ломку смен, причем рабочие стали получать выходные дни в одних случаях через 4 и 5 дней, а в других — через 7 и 8 дней (Ряд промахов 1929: 2).
86 Обратим внимание, что люди жаловались не на длинную рабочую неделю (в дан- ном случае не отличавшуюся от традиционной), не на условия труда, а на то, что ко- му-то позволено было сохранить за собой право отдыхать в воскресенье. Очевидно, недовольство было настолько сильным, что руководство вынуждено было перекро- ить графики, чтобы ни одной из групп не досталось воскресенье. В этом случае для тех, кто работал прерывно, оно также переставало играть прежнюю роль, что долж- но было уменьшить раздоры. Документы часто свидетельствуют о том, что выходной в воскресенье становился предметом зависти тех, у кого он выпадал на иные дни недели:
87 Переход на непрерывную неделю создал большие затруднения в том отношении, что одни группы получают выход в понедельник, другие — в другие дни отдыха. Это вы- зывает большие сопротивления со стороны сезонников и вполне понятно часто пре- тендуют, почему, мол, они всегда гуляют воскресенья, а мы должны всегда в поне- дельник. Вообще товарищи ломка была очень трудная поэтому мы имеем такие аляп- сусы, что на одном участке у нас сорвали непрерывную неделю в одно воскресенье, приблизительно 25% из перешедших на непрерывную производственную неделю не вышли, а в следующее воскресенье совсем не вышли (ГАРФ 1. Ед. хр. 5. Л. 141).
88 Здесь мы вновь видим, что проблема не в количестве работы, а в попытке отсто- ять свое право на воскресенье — жалобами или просто отказываясь приходить. Встречаются и такие попытки избежать обвинений в прогулах: “В строительном цехе прогульщики было приспособились: воскресенье самовольно прогуляют, а в свой день отдыха самовольно выходят на работу” (Громов 1929: 33; курсив мой. — М.Ю.). Тенденция коснулась и непроизводственных структур: “В учреждениях и управленческих аппаратах в Москве с введением непрерывки наблюдаются следующие ненормальности: в воскресные дни чувствуется ненагруженность в работе; в Хамовническом союзе жил. тов. в первое время сотрудники и в особенности тех- ники по воскресеньям не являлись на работу” (ГАРФ 1. Д. 2. Л. 207). Казалось, люди считали, что имеют на это полное право, даже резкое падение производительности никого не смущало: “Особенно сильны прогулы в воскресные дни. Так, в первое воскресенье со дня введения непрерывки на работу вышли 18 забойщиков, которые дали 25 тонн угля, в третье воскресенье явилось уже только 7 забойщиков, причем выдача угля в смену понизилась с 85 тонн до 10” (ГАРФ 1. Д. 2. Л. 8).
89 Воскресенье как привилегия осознавалось, очевидно, не только рабочими. Ру- ководство часто разделяло стремление людей заполучить обратно свой праздник: «Завшахтой инженер Друшель срывает осуществление реформы тем, что допускает к работе шахтеров в их выходные дни: это для того, чтобы “рабочий мог отдохнуть в воскресенье”» (ГАРФ 1. Д. 2. Л. 8). Такое единодушие рабочих и руководства еще более подчеркивает в некотором смысле неожиданный эффект непрерывной неде- ли. Ее введение выявило устойчивую необходимость единого для всех регулярного выходного дня. Общество отстаивало свое право на отработанный ранее ритм всеми способами, вплоть до согласия работать больше, но иметь выходной в “правильное” время. Возможно, сильное давление сверху и более настойчивое проведение в жизнь реформы через много лет уничтожили бы воспоминания о воскресеньях. Предполо- жу, что результатом этого стало бы изменение структуры общественных взаимоот- ношений: скорее всего, внутренние коммуникации локализовались бы в пределах пяти “бытовых групп”. Однако в сложившейся ситуации общей растерянности сис- тема довольно успешно и согласованно отстаивала свой ритм, результатом чего и стал небывалый рост символической значимости воскресенья.
90 Изменения не успели зайти далеко. 23 июня 1931 г. И.В. Сталин на съезде хо- зяйственников выступил с речью “Новая обстановка — новые задачи хозяйствен- ного строительства”. Одним из условий развития промышленности была названа ликвидация так наз. обезлички, т.е. отсутствия всякой ответственности за поручен- ную работу, за механизмы, станки и инструменты. Причиной тому сочли неверную трактовку идеи непрерывной рабочей недели. 21 ноября 1931 г. постановлением СНК СССР “О прерывной производственной неделе в учреждениях” непрерывная пятидневная неделя частично заменяется прерывной шестидневной неделей с фик- сированным выходным (6, 12, 18, 24 и 30 числа каждого месяца). В режиме пяти- дневки решено было оставить лишь учреждения, обслуживавшие предприятия. Фиксированный выходной, по всей видимости, разрешил бóльшую часть проблем. В дневниках современников “пятидневки” и “шестидневки” в середине–конце 1930-х годов упоминаются уже привычно и вскользь для обозначения отрезка вре- мени (наравне с “неделей”).
91 Подавляющее большинство людей, судя по всему, не увидели в реформе соци- ального времени того смысла, который в нее был заложен, однако изменения нача- ли происходить на глубинном уровне. Повреждены были структуры, за которые, очевидно, отвечает общий для всех ритм социальной жизни. Воздерживаясь здесь от экономических и моральных оценок реформы, с большой долей уверенности можно утверждать, что этот эксперимент, который вряд ли кто-либо когда-либо еще сможет себе позволить, дает возможность нам немного расширить представления о восприятии человеком хода времени.

Библиография

1. де Серто М. Изобретение повседневности. 1. Искусство делать. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013.

2. Рольф М. Советский массовый праздник в Воронеже и центрально-черноземной области России, 1927–1932. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2000.

3. Chase W., Siegelbaum L. Worktime and Industrialization in the USSR, 1917–1941. Philadelphia: Temple University Press, 1988.

4. Foss C. Stalin’s Topsy-Turvy Work Week // History Today. 2004. No. 54 (9). P. 46–47.

5. Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. N.Y.: Oxford University Press, 1989.

6. Zerubavel E. The French Republican Calendar: A Case Study in the Sociology of Time // American Sociological Review. 1977. Vol. 42. P. 868–877.

7. Zerubavel E. The Seven Day Circle: The History and Meaning of the Week. N.Y.: Free Press or Collier Macmillan, 1985.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести