C опорой на работы [Подлазов, 2014; Алмонд, Верба, 2014] авторами на материалах социологических опросов населения северных районов Восточной Сибири, проведенных в 2012–2020 гг., решалась задача установить, какие характеристики и параметры (совместно и по отдельности) опрашиваемых людей и социально-экономических условий в районах их проживания наиболее сильно обусловливают партийно-электоральные предпочтения респондентов. Значимость изучения электоральных предпочтений в Восточной Сибири связана не только с общим интересом к закономерностям их формирования в современной России, но и с распространенностью протестного электорального поведения в этом регионе [Попов и др., 2019].

Далее будут рассматриваться данные социологических опросов в 2012–2020 гг. (1358 анкет) по группе районов Восточной Сибири: в Красноярском крае – Енисейский, Мотыгинский и Богучанский районы; в Иркутской области – Мамско-Чуйский и Бодайбинский районы; в Республике Бурятия – Северобайкальский и Северо-Муйский районы¹. Все эти территории находятся в похожих природно-климатических условиях, их население имеет достаточно однородный этнический состав с близкими социально-экономическими характеристиками.

Исследованные населенные пункты Иркутской области создавались, как временные поселения для добычи золота и слюды. С изменением состава работников горно-обогатительных комбинатов и приисков (переориентирование на рабочую силу из Средней Азии), с получением комбинатами и приисками независимости от муниципальных и региональных властей, введением запрета на «самопринос» золота и прекращением добычи слюды местное население оказалось в условиях самовыживания. Многие поселения (Мама, Луговский, Бодайбо, Согдиондон и др.) буквально «вымирают»: после распада СССР численность их населения снизилась примерно в 10 раз. В Красноярском крае экономика исследованных муниципальных образований более многопрофильна и менее кризисна, поэтому демографическая убыль в разы ниже, чем в Иркутской области, а реальный рынок труда значительно шире. Наконец, в изученных поселениях Республики Бурятия  (Северобайкальск, Нижнеангарск и Таксимо – всё это центры обслуживания БАМа) ситуация несколько лучше, чем в Иркутской области, но хуже, чем в Красноярском крае. Все эти поселения характеризуются низкой транспортной доступностью (нередко сезонной), малой численностью населения поселков городского типа и «плавной» реакцией людей на экономические и политические события. Местный социум имеет стабильные условия жизни (включая стабильность местной экономической и политической элиты), вследствие чего допустим «растянутый» на 8 лет период проведения социологического исследования.

Ввиду малолюдности (примерно от 200 до 5 тыс. человек) и малочисленности населенных пунктов и специфики хозяйственной деятельности местного населения в теплый период года (охота, рыбная ловля, заготовка дров и т.д.) в исследованном регионе анкетирование респондентов проводились в больничных стационарах, учреждениях МВД, МЧС, местных администрациях, торговых точках и на улицах. Репрезентативность исследования определялась случайным выбором респондентов и величиной выборки. Состав респондентов был относительно однороден по уровню и качеству жизни, этнической принадлежности. В населенных пунктах до 20 тыс. человек собиралось примерно 400 анкет, в населенных пунктах до 1 тыс. – 150 анкет. Выборка в некоторых поселениях составляла 20% населения, в крупных населенных пунктах – до 7–10%. Далее будет анализироваться база данных ответов на вопрос анкеты, который был сформулирован как «<em>Ваше политическое предпочтение</em>» с закрытым перечнем 5-ти политических партий и вариантом «другие партии».

Для определения наиболее существенных факторов, совместно влияющих на электоральное предпочтение респондентов, из доступного инструментария программы «Стохастическое моделирование» [Игнатов, 2019] использована процедура подбора оптимальной по заданному критерию комбинации предикторов для характеристики, определяемой как зависимая переменная. В качестве таких зависимых переменных рассматривались ответы на пункты анкеты, отражающие предпочтение респондентов по отношению к одной из партий или группе партий – Единой России (ЕР), КПРФ, ЛДПР, Справедливой России (СР), «Яблоко» и другим партиям.

<p>Выбираемая комбинация предикторов (табл. 1) с использованием многофакторной стохастической модели позволяет оценивать вероятность электорального предпочтения респондента, а обработка множества оценок – вычислить средние значения электорального предпочтения для различных групп избирателей (табл. 2). Группы с минимальным и максимальным электоральным предпочтением определялись с использованием графиков связи &laquo;Фактические значения – Рассчитанные по модели значения&raquo;, формируемых программой &laquo;Стохастическое моделирование&raquo; при обработке исходных данных.</p>

<em>Таблица 1</em>

<p><strong>Предикторы, совместно в наибольшей степени влияющие </strong></p>

<strong>на электоральные предпочтения респондентов</strong>²

<p><em>Таблица 2</em></p> <p><strong>Характеристики моделей многофакторной зависимости электорального предпочтения респондентов к соответствующей партии</strong></p>

Анализ табл. 2 показывает, что многофакторная зависимость вероятности электорального предпочтения респондента к СР от комплекса ответов на остальные вопросы анкеты практически отсутствует. Такая зависимость несколько более выражена для ЛДПР и «Яблока», а наиболее сильно проявляется для ЕР, КПРФ и группы «Другие партии». В частности, это обстоятельство отражается в том, что по косвенным признакам для ЕР может быть выделена достаточно большая группа респондентов с вероятностью предпочтения этой партии, заметно превышающей среднюю по всем опрошенным лицам аналогичную величину. Такая группа характеризуется наиболее благоприятным для ЕР сочетанием влияющих факторов. Для КПРФ, соответственно, может быть выделена большая группа с вероятностью предпочтения этой партии, близкой к нулю, при наиболее неблагоприятном для этой партии сочетании значений включенных в модель предикторов. Для «других партий» по косвенным признакам выделяются значимые выборки респондентов как с заметно пониженной, так и с заметно повышенной вероятностью ее электорального предпочтения.

По результатам анализа однофакторных зависимостей можно отметить ряд статистически значимых особенностей электорального предпочтения респондентов региона. В частности, мужчины более, чем женщины, склонны выбирать КПРФ и «Другие партии». Напротив, заметно больше половины опрошенных женщин склоняется в пользу ЕР. Среди работников промышленности отмечается существенно меньшее предпочтение к ЕР. Работники промышленности и работающие пенсионеры в 2 раза чаще по сравнению с остальными людьми предполагают голосовать за КПРФ. То же самое относится и к лицам, положительно оценивающим эффективность системы сельсоветов советского времени по сравнению с современной местной властью. Респонденты, которые не смогли сравнить эти две системы, но чувствуют социальную защиту со стороны современного государства, преимущественно выбирают ЕР. Среди пассивных в политическом плане респондентов отмечаются повышенная доля сторонников «других партий» и пониженные доли сторонников ЕР и КПРФ. В группе людей, оценивающих себя настолько богатыми, что «могут купить все», в 7 раз выше доля предпочитающих партию «Яблоко» по сравнению с аналогичной долей в полной выборке. Однако этот вывод недостаточно статистически значим из-за малой численности этой группы.

Статистически значимые зависимости электорального предпочтения к отдельным партиям наблюдаются и от возраста респондентов. Однако такие зависимости, скорей всего, отражают возрастные изменения других факторов, непосредственно влияющих на электоральное предпочтение опрошенных людей. Наибольшая такая косвенная зависимость отмечается для КПРФ, вероятность предпочтения которой возрастает от 0,04 в группе моложе 30 лет до 0,38 в группе старше 75 лет. Высокую склонность старшего поколения голосовать за КПРФ можно объяснить тем, что именно в советские времена в этом регионе населенные пункты, ставшие в постсоветское время депрессивными, а иногда и заброшенными, были промышленными центрами с хорошей социально-экономической инфраструктурой и особым материальным обеспечением (например, поселок городского типа Мама негласно называли тогда «Северный рай»).

К выбору ЕР склоняются преимущественно женщины, ощущающие социальную поддержку со стороны государства, но не очень разбирающиеся в системах управления. За КПРФ чаще собираются голосовать мужчины старшего возраста, преимущественно работающие в сфере промышленности, отмечающие лучшее качество системы сельсоветов в советское время по сравнению с современной системой местного самоуправления. У сторонников «Яблока» в первую очередь женское лицо. ЛДПР чаще выбирают недовольные нынешней властью мужчины. Респонденты, предполагающие голосовать за «Другие партии» дополнительно характеризуются низкой текущей политической активностью. Портрет сторонника СР самый «размытый»: его параметры слабо отличаются от среднего портрета избирателя, построенного по всей выборке респондентов.

Подведем итоги анализа. Наиболее сильно влияющими факторами на электоральное предпочтение в нашем случае являются пол и сфера деятельности респондента. Такое влияние реализуется за счет выраженного неприятия партий ЕР и «Яблоко» работающими в промышленности мужчинами, включая пенсионеров, и повышенной поддержки КПРФ этой группой граждан. Выделяется также существенное влияние сравнительной оценки респондентами эффективности системы местного самоуправления на предполагаемый выбор партии. На сторонников ЕР и КПРФ этот фактор действует в противофазе. Ощущаемая гражданами социальная поддержка склоняет их выбор в сторону ЕР.

Опрошенные респонденты разделяются на специфические группы в отношении электорального предпочтения, прежде всего, к ЕР и КПРФ. По отношению к остальным партиям такая дифференциация выражена меньше. Распределение сторонников СР практически и статистически не отличается от распределения респондентов по их специфическим группам во всей выборке использованных данных.

Таким образом, устоявшееся мнение о значительном влиянии возраста на электоральные предпочтения населения нуждается в некоторой корректировке. По результатам нашего исследования возраст в многофакторных моделях не попал в комбинации наиболее существенных предикторов. Однако возраст связан с другими переменными, вошедшими в эти модели. В однофакторных же моделях зависимость электорального предпочтения от возраста проявляется статистически значимо.

Совместный учет факторов влияния на электоральное предпочтение в рамках многофакторной модели по сравнению с наиболее сильной однофакторной зависимостью позволяет повысить чувствительность расчетной вероятности выбора той или иной партии респондентом. Для трех парламентских партий и группы «других партий» такое повышение чувствительности увеличивает статистически значимую оценку данной вероятности на границах области ее изменения более чем в 2 раза. Из этого правила выпадают партии СР и «Яблоко», для которых эта разница существенно меньше.

Выявленные закономерности, вероятно, могут быть распространены на северные районы Азиатской части России, сходные с рассматриваемыми районами по этническому составу и экономико-географическим условиям, но эта гипотеза требует проверки.