Везде
Была ли рукотворной геополитическая катастрофа СССР?
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Была ли рукотворной геополитическая катастрофа СССР?
Аннотация
Код статьи
S013216250016071-1-1
DOI
10.31857/S013216250016071-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Тощенко Жан Терентьевич 
Должность: заведующий кафедрой теории и истории социологии; главный научный сотрудник
Аффилиация:
Российский государственный гуманитарный университет
Институт социологии ФНИСЦ РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Номер 8
Страницы
3-13
Аннотация

Анализируются причины, условия и факторы событий 1991 года, ставшие точкой отсчета краха СССР, ликвидации первого в мире социалистического государства. Анализируются попытки с разных мировоззренческих и идеологических позиций объяснить ход истории, вернувший Россию в лоно капиталистического пути развития. Оспаривая и отвергая многие из этих объяснений, автор обращает основное внимание на отсутствие в большинстве публикаций и политических заявлений анализа такого ключевого фактора как игнорирование политической элитой воли народа, а также научных выводов и рекомендаций, которые ориентировали на рациональные, взвешенные и обоснованные средства и методы выхода из кризисного состояния общества. Значительное место уделяется субъективному фактору — как общественному мнению советских людей, так и ограниченности видения тех, кто управлял страной. В результате страна развивалась ни в рамках революционного, ни в рамках эволюционного пути, а вступила на путь турбулентного хаотичного и противоречивого пути развития, который автор именует «обществом травмы». Делается вывод, что геополитическая катастрофа была во многом рукотворна, вызвана не столько объективными, сколько субъективными факторами, сыгравшими определяющую роль в разрушении СССР. Авторские выводы опираются на результаты всесоюзных исследований общественного сознания, осуществленных социологами Академии общественных наук при ЦК КПСС в 1985-1991 г.

Ключевые слова
СССР, социализм, капитализм, перестройка, революция, эволюция, общественное сознание, советский человек
Источник финансирования
Статья подготовлена в рамках выполнения проекта РНФ № 18-18-00024.
Классификатор
Получено
29.07.2021
Дата публикации
27.09.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
57
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 8 декабря 1991 г. в Беловежской пуще были подписаны соглашения, зафиксировавшие предложенную Г. Бурбулисом, доверенным лицом Б.Ельцина, формулировку: «Советский Союз как геополитическая реальность прекращает свое существование». Вполне закономерно возникает вопрос: как может по воле группы высокопоставленных лиц прекратить свое существование государство, которое было одной из самых могущественных держав мира? Ведь СССР был объективной реальностью, в которой не сомневались даже его враги. Но, тем не менее, это произошло.
2 Почему же это стало возможным?
3 Несмотря на многочисленные объяснения условий и причин этой катастрофы, истина в полной мере до сих пор не достигнута. На наш взгляд, это объясняется тем, что из этих попыток практически всегда исключаются состояние и тенденции развития общественного сознания, ориентации и мнение народа, игнорируется в той или иной мере тот факт, что вершителем судеб своей страны всегда в конечном счете были народные массы. На наш взгляд, справедливо утверждение философа А. Неклесса: «Исторические перевороты предваряются революцией сознания — трансформацией картины мира, социальной ментальности, методов познания с последующей коррекцией практики и образа жизни» [Неклесса. 2019: 9]. Именно они определяют ход истории, несмотря на противоречивые зигзаги в общественном сознании и поведении.
4 Но почему же в 1991 г. на первый план вышла не воля народа, а суждения и деятельность «перестроечных» государственных органов, а также различных групп и объединений, которые выражали устремления небольших групп людей, нацеленных на ликвидацию социалистических отношений?
5

Как объяснялась и/или оправдывалась катастрофа.
6 Итак, 1991 год стал свидетелем геополитической катастрофы, приведшей к исчезновению одной из мировых держав, в течение более 70 лет олицетворявшей принципиально иной — социалистический — строй. Этот рубеж означал также разрушение советской экономики и принципов ее функционирования. Коренным образом было изменено социальное и политическое лицо страны. Было подвергнуто сомнению существование такого феномена как «советский человек», который, несмотря на различные истолкования, был реальностью, проявившейся как в принципиально новых мировоззренческих позициях, так и в реальной исторической практике.
7 Для начала проанализируем существующие точки зрения по объяснению причин этой геополитической катастрофы.
8 Во-первых, была попытки полностью отвергнуть все то, что было связано с марксизмом, с его ленинским воплощением в Октябрьской революции 1917 г., с осуществлением планов строительства новой экономики, культуры, созданием новых общественных отношений. Отвергалось все — и теория, и практика (подробнее см., например, [Гайдар,1994; Гайдар, 2005]). Французский социолог А. Берелович, комментируя идеи этих книг, писал, что в них «встречаются недостаточно обоснованные утверждения, произвольно выбранные данные и откровенное игнорирование фактического материала, который не вписывается в концепцию автора». Главный недостаток книг Е.Т. Гайдара он видит в присущем его мышлению «жестком экономическом детерминизме, упраздняющем проблему выбора той или другой альтернативы, а также, что немаловажно, и проблему ответственности политического деятеля» [Берелович, 2005]. В таких произведениях (как и у большинства неолиберальных политиков) авторские идеи подавались с претенциозных позиций — надо было всё делать по-иному. Для обоснования авторы заимствовали постулаты чикагской экономической школы (отрицание государственного регулирования), не обращая внимания на то, что ее рекомендации не были последовательно соблюдены даже в США. Но эти рекомендации были не только сформулированы, но и внедрены в новой России, показав сомнительную полезность как отстаиваемой теории, так и реализованной практики. Характерно, что наиболее яркий представитель этого направления, А.Б. Чубайс, демонстративно вышедший из КПСС, употреблял такие уничижительные слова, что надо «забить последний гвоздь в гроб коммунизма». Конечно, при такой гиперкритической оценке не могло быть найдено ничего позитивного в предшествующем опыте страны.
9 Во-вторых, немало нашлось тех, кто винил во всем неэффективную советскую экономическую систему, для чего использовались разные приемы. Сначала это были обвинения в адрес застоя в период правления Брежнева. Затем последовала критика индустриализации и коллективизации, пятилетних планов развития народного хозяйства, решений по созданию военной промышленности [Иноземцев,1998; Авен, Кох, 2013].
10 В-третьих, среди аргументов тех, кто обосновывал неизбежность краха СССР, выделяются доводы обвиняющих во всем политический строй, однопартийную систему, конкретных лидеров КПСС. Для этого обвинения привлекались события «кровожадной» Гражданской войны, политика раскулачивания, преследование интеллигенции, преступления 1937-1938 гг., пакт Молотова-Риббентропа, неудачи первых лет Великой Отечественной войны, произвольные зигзаги в политике Хрущева, отстраненность от активных действий Брежнева, лихорадочность поведения Горбачева. Все это сливалось в сплошную неупорядоченную, стихийную, плохо обоснованную политическую деятельность, которая плохо или совсем не учитывала объективно складывающуюся реальность. В рамках этого подхода отвергались принципы подбора и функционирования партийной и государственной номенклатуры, деятельность общественных организаций, идеологическая работа, направленность международной политики. Среди трудов сторонников этого направления особо выделялись публикации бывшего секретаря и члена Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлева, употреблявшего самые оскорбительные определения в адрес той партии, в которой он и отвечал за идеологическую работу [Яковлев, 2001; Тощенко, 2016: 113-151].
11 В-четвертых, немало тех, кто основную вину за эту катастрофу возлагал на политику перестройки и на ее инициатора М. Горбачева, который, хотя и ощущал необходимость существенных перемен, однако так и не мог предложить продуманной стратегической программы преобразований, заменив ее блестящими неопределенностями (вроде «нового мышления», «европейский дом», «гласность», «права человека» и т.п.). Такой выдающийся мыслитель как А.А Зиновьев, который подверг резкой критике пороки советского строя в своей книге «Зияющие высоты» (1976 г.), неоднократно говорил позднее: он был не против социализма, не против советского строя — он хотел освободить страну от тревожащих проблем, улучшить жизнь советских людей. Более того, он с горечью признавался, что если бы знал, что эта книга и подобные произведения будут вкладом в крах СССР, то не писал бы их. В книге «Катастройка» (1989 г.) Зиновьев резко осудил и отверг проводимую Горбачевым политику шарахания, неопределенности и некомпетентности (см. подробнее [Зиновьев, 2003; Ахиезер, 1997; Бутенко, 1990]).
12 В-пятых, получили распространение разного рода конспирологические теории, при помощи которых доказывалась умышленная деятельность зарубежной закулисы (включая как официальную, так и разведывательную политику), а также действия «внутренних врагов» в виде явной или стихийной «пятой колонны» [Латыш, 2015; Платонов, 2015:3]). Конечно, враждебная политика Запада (прежде всего, США) сыграла немалую роль в расшатывании устоев СССР, в разрушении имиджа идей социализма. Однако это была не главная и далеко не единственная причина исчезновения Советского Союза. Ведь хотя СССР постоянно подвергался различного рода «идеологическим диверсиям», но до конца 1980-х всегда находились силы и возможности успешно противостоять им.
13 В заключение следует упомянуть и такую позицию, будто сам народ отверг советскую власть, не хотел сотрудничать с коммунистами. Более того, мол, народ постоянно критиковал политику перестройки, ее экономические реформы и попытки политического переустройства, поскольку затеянные изменения не приводили к улучшению жизни. Действительно, советские люди требовали реализации обещаний, провозглашенных Горбачевым. Все больше и больше людей сходились в убеждении, что «так жить нельзя» (название фильма известного кинорежиссера С. Говорухина). Высказывались и другие обвинения в адрес народа, страдающего «своеобразной политической невменяемостью» [Ципко, 2020:8] Но означает ли критика, даже самая жесточайшая, что люди хотели именно свергнуть советскую власть, а не совершенствовать ее?
14 Рассмотрим это на результатах социологических исследований. Наши дальнейшие выводы и предположения построены на данных всесоюзных социологических исследований, которые проводились в 1985-1991 гг. коллективом социологов АОН при ЦК КПСС. В этот период были осуществлены исследования (в том числе в режиме мониторинга) экономического, политического, нравственного и исторического общественного сознания, которые показывали настроения населения СССР с первых лет начала провозглашенных преобразований. Эти исследования охватывали от 3 тыс. до 4,7 тыс. человек в 10-18 регионах страны согласно репрезентативной выборке. Об уникальности исследований такого масштаба говорит тот факт, что в позднесоветский период времени ничего аналогичного не проводилось ни одним из академических или университетских учреждений.
15 Главный их результат состоял в том, что они показали сложность и неоднозначность отношения советских людей к происходящим событиям в жизни страны. Во-первых, советские люди связывали большие надежды с провозглашенным курсом на перестройку жизни страны. Во-вторых, по ходу ее выполнения в результате неумелого и ошибочного курса постепенно росла критика этого курса: люди высказывали неудовлетворенность ее реализацией и в первую очередь тем, как протекали изменения в их трудовой и повседневной жизни. В-третьих, они не теряли надежду, что ошибочные действия власти можно изменить, и поэтому активизировали свое участие в решение тех проблем, которые непосредственно их касались.
16

Мнение народа о реальном и будущем существовании советского государства.

17 Итак, какие проблемы волновали людей в 1980-е гг., в заключительные годы существования советского государства? Были ли они направлены на отрицание советского строя?
18 Рассмотрим, прежде всего, эволюцию реальных социально-экономических ожиданий.
19 Начнем с исходных данных. Уже первое исследование (апрель 1986 г. – 4.075 человек, 934 эксперта, 11 регионов) показало, что политику перестройки советские люди в своем большинстве приветствовали, выражали надежду на успешные преобразования, искренне поддерживали провозглашенный курса на осуществление давно назревших перемен. Прежде всего, отметим, что намеченные меры по перестройке экономики обсуждало большинство народа: 67,5% людей постоянно (и еще 28,7% иногда) говорили о них с товарищами по работе или в кругу близких. Интерес к программе перестройки был велик: информацию о ней 84,2% черпали из телепередач, 77,3% – из центральных газет. Это было реакцией на заявление Горбачева, нового Генерального секретаря КПСС, пообещавшего внести значительные коррективы в политику для коренного улучшения жизни народа. На этом первоначальном этапе люди понимали, что сразу невозможно добиться впечатляющих результатов по реализации идей перестройки, но искренне выражали надежду, что в ближайшее время многое изменится к лучшему. Особенно это касалось ожиданий в сфере трудовых отношений, их положения непосредственно на производстве: 37,5% считали, что могли бы больше реализовывать свои способности на работе, а 65,8% утверждали, что могли бы трудиться с еще большей отдачей при улучшении условий и организации труда. Отсюда делался вывод, что советские люди не ограничивались словами поддержки, а проявляли инициативу, считая, что тем самым вносят свой личный вклад в поддерживаемую ими политику перестройки [Перестройка экономического сознания, 1987: 30, 32].
20 Но затем последовали «дела». Одной из первых акций была провозглашена перестройка тяжелой промышленности (напомним для сравнения, что КНР выходил из наследия Мао Цзедуна путем первостепенного преобразования сельского хозяйства, чтобы накормить все население страны). Затем последовала непродуманная, нанесшая большой экономический и социальный ущерб, антиалкогольная компания, образовавшая огромную финансовую дыру в бюджете страны. За внешне привлекательными призывами уменьшить алкоголизацию населения последовало уничтожение виноградников, закрытие заводов, создание нездорового ажиотажа вокруг доступности спиртных напитков. Хотя первые полтора-два года шли победные реляции о сокращении смертности от снижения употребления водки и вин, о повышении рождаемости и сокращении заболеваний, скоро стало ясно, что вместо продуманной политики оказались приняты скороспелые законы без консультации с народом (и особенно с экспертами). А ведь в это время и ранее на страницах печати шла активнейшая работа по пропаганде так называемого «культурного пития», что было бы более достойным выходом.
21 Реакцией на эти акции руководства страны стали первые сомнения в плодотворности политики перестройки. В 1988 г. (2.741 опрошенных, 668 руководителей производства, 7 регионов) у людей появилась возможность оценивать первые результаты проводимой политики. И здесь социологи столкнулись с неожиданностью: число позитивно оценивающих изменения в экономической и производственной жизни уменьшилось в полтора-два раза. Если в 1986 г. о начале позитивных изменений говорили 27%, то в 1988 г. – только 9% респондентов. Аналогичная пессимистическая оценка получена при оценке организации труда (о ее улучшении заявили соответственно 29 и 19%), условий труда (соответственно 21 и 13%), дисциплины труда (соответственно 88 и 54%) [Экономическое сознание, 1989: 23]. Примерно в такой же пропорции изменились и ответы руководителей производства. Почему это произошло?
22 На наш взгляд, начал складываться разрыв между управленческими усилиями власти и реальным положением дел на местах. На верхних эшелонах власти шли бурные обсуждения, что и как надо делать для реализации намеченных задач. Но эти шумные обсуждения «наверху» никак не сказывались на том, что происходило в низовых производственных организациях. Именно при проведении этого исследования в беседе с одним из опрашиваемых данная ситуация получила точную оценку – «наверху шумят, а у нас тишина». Иначе говоря, появились первые и обоснованные сомнения в эффективности перестройки, что поставило под вопрос способность власти умело решать поставленные жизнью проблемы и вывести страну из кризиса, а не ввергать ее в еще более опасное состояние.
23 Дальнейшие шаги политического руководства лишь усугубляли усложнявшуюся ситуацию. По мере дальнейшего осуществления перестройки происходил рост негативных ситуаций. Горбачев и его приверженцы лихорадочно искали, предлагали и даже внедряли отдельные – очень часто непродуманные – положения, вместо того чтобы принять принципиально новые, кардинальные и неотложные меры по переходу на рыночные отношения, необходимость которых начинали признавать многие советские люди. Горбачев и его команда оказались неспособными генерировать идеи, предложить обществу эффективный путь решения назревших проблем, как это сделали Дэн Сяопин (КНР), Ли Куан Ю (Сингапур) и Махатхир Мохамад (Малайзия). Вместо этого появлялись лоскутные внесистемные законы, которые внешне были ориентированы на решение некоей принципиальной задачи, но, будучи не увязанными с другими проблемами, вели к краху всю советскую экономику. Особенно это проявилось в связи с принятием и внедрением Закона «О кооперации» (1988 г.). Его реализация принесла непоправимый урон: так называемые кооперативы начали высасывать ресурсы из государственных предприятий, заложив основу разграбления национального богатства страны, что привело к дезорганизации производства. Этот акт, при внешней его привлекательности, обернулся огромнейшими потерями.
24 Поскольку вместо улучшения экономики люди видели ухудшающуюся ситуацию, в сознании людей во все большей степени стали преобладать критические оценки перестройки. В исследовании 1989 г. хозяевами своего предприятия уже считали себя только 7% (в 1986 г. – 28%, в 1988 г. – 11%). И это оценка не удивительна, поскольку, по мнению работников и специалистов, в результате хаотичных преобразований бесхозяйственность выросла (по мнению 26% в 1986 г., 42% в 1989 г.). Одновременно происходило и ухудшение оценок других показателей: если об улучшении организации труда говорили в 1986 г. 44% опрошенных, в 1988 г. 28%, то в 1989 г. – лишь 20%; а в отношении условий труда – соответственно 30, 22 и 17% [Экономическое сознание, 1989: 42, 44]. На наш взгляд, это – следствие хаотичных решений по поиску выхода из складывавшейся негативной ситуации в экономике страны и ухудшавшихся показателей развития народного хозяйства.
25 Этот конфликт интересов народа и официальной политики с каждым годом все возрастал. В 1990 г. об ошибочности экономической политики заявили 62% опрошенных и столько же – 61% – об очень плохой экономической обстановке. Именно в этот период остро встал вопрос о дефиците товаров: трудности с приобретением продовольственных товаров отмечали 70%, промышленных товаров – 82%, с получением бытовых услуг – 54% [Человек и экономика, 1990: 61, 62, 68, 74]. Более того, обозначились и стали ощущаться такие болезненные проявления как существование мафиозных групп и организаций – об этом сказали 46% (!) опрошенных. Главное, люди к 1990 г. в своих ожиданиях теряли надежду на перспективу: положительно оценили возможность в ближайшие 1-2 года добиться улучшения экономики только 2%, в то время как 53% отвергли такую вероятную перспективу. А если к этому добавить 36% воздержавшихся от оценки, то можно сказать, что уже в 1990 г. отчетливо обозначился крах перестройки. Иначе говоря, невразумительная экономическая политика создавала все условия для разрушения экономики, что очень остро чувствовал народ.
26 Апофеозом стала оценка в 1991 г. осуществляемой экономической политики – 41% признали ее неправильной, еще 31% скорее неправильной, чем правильной. Иначе говоря, народ к этому времени разочаровался в проводимых мерах по перестройке экономики и фактически отвернулся от нее. Общественное настроение продолжало ухудшаться: 46% согласились с тем, что происходит развал управления народным хозяйством, 48% беспокоил рост цен. Появились и стали расти новые тревоги, которых раньше не было: почти каждый второй (44%) выразил опасение потерять работу из-за начавшихся сокращений рабочих мест. Это проявилось и в том, что на вопрос «Кто, по Вашему мнению, может защитить “простого” человека в настоящее время?» 51% респондентов ответили «никто» [Человек и рынок, 1991: 15, 17, 138, 143, 144].
27 Но означали ли эти данные, что люди выступали против советской власти? Анализ данных показывает, что, критикуя многие действия власти в сфере экономики и давая им отрицательную оценку, люди по-прежнему были нацелены на совершенствование имеющегося социального положения. Именно в соответствии с этим пониманием перспектив развития они предлагали пути и методы решения волнующих их проблем.
28 В частности, опрос населения в марте 1991 г. показал, что возросла активность населения по выработке предложений для выхода из кризиса. Росло позитивное отношение к рынку – люди увидели в нем некоторую перспективу по решению назревших проблем. Именно надежда на рынок проявилась в том, что 43% респондентов считали, что они в этих новых обстоятельствах повысят интенсивность и качество своего труда (в мае 1990 г. так считали только 26%), а 39% возлагали надежду на конкуренцию, от которой выиграют потребители.
29 В этой связи нужно привести следующий впечатляющий факт: в 1990 г. на вопрос, надо ли переходить к рыночным отношениям, о позитивном к ним отношении заявили 28% населения [Политическая борьба...1990: 7]. Удивительно, но в это время мы получили казус, который был отвергнут официальными лицами: в этом опросе идею о необходимости введения рыночных отношений поддержали 44% коммунистов. Получается, что рядовые коммунисты (их тогда было более 18 млн.) оказались более продвинуты в профессиональном и в гражданском осознании важности такого решения. Именно рядовые коммунисты, а не руководство КПСС, более реально представляли и оценивали назревшие потребности времени.
30 Появились и другие вполне обоснованные предложения о передаче предприятий в собственность трудовых коллективов. Предлагались и даже осуществлялись такие меры как совершенствование принципов голосования по выборам депутатов в Верховный Совет СССР, что, правда, дало неоднозначный эффект. Но это был поиск, апробация самых различных вариантов по преобразованию трудовой и повседневной жизни. Уже в 1989 г. 42% людей согласились с необходимостью признания института частной собственности. Были многочисленные предложения по организации торговли, внедрению фермерства, дополнительных мер по подключению военной промышленности к выпуску гражданской продукции (конверсии). Иначе говоря, народ был полон уверенности в возможность преобразования в рамках существующей политики: их предложения в полной мере вписывались в логику социалистического устройства общества. Однако принимаемые руководством страны меры неуклонно вели к катастрофе.
31

Политика как поле апробации идей катастрофы СССР.
32 Зигзаги и провалы в экономике одновременно сопровождались пертурбациями в сфере политики. Именно политические процессы стали одним из основных факторов, определивших судьбу страны.
33 Перестройка в политике началась с провозглашения курса на развитие, укрепление и совершенствование демократии, что и стало вдохновляющей силой для многих людей. Ее первым показателем стала провозглашение гласности как ключевого звена в грядущем преобразовании советского общества. И это приветствовалась большинством людей. Уже в 1987 г. 32,2% отметили, что гласность уже реально существует и дает свои плоды в виде доступа к любой интересующей людей информации. Советские люди получили, впервые в СССР, возможность обсуждать любые вопросы, в том числе и деятельность руководителей страны. Практически не было никаких запретных тем. Можно было обсуждать все и всех. И это радовало многих. Достаточно сказать, что миллионы телезрителей «прилипали» к экранам телевизоров, по каналам которых передавались заседания Верховного Совета СССР, а потом РСФСР, ранее неинтересные и непривлекательные. Иначе говоря, этот аспект преобразования полностью соответствовал интересам советских людей.
34 Но одновременно с этим набирал силу сначала малозаметный процесс разрушения мировоззрения советских людей. А начиналось это с простого вопроса — а все ли в порядке было в истории советской страны.
35 Сначала появилась тема трагических 1937-1938 годов, которая, наряду с приданием гласности преступлений, породила произвольные, а иногда прямо фантастические измышления о количестве жертв. Подспудно начала формироваться мысль о преступности всей советской истории. Этому служили искаженное изложение коллективизации, кронштадтского мятежа, крестьянского восстания в Тамбовской губернии и многого другого, что выдавалось за борьбу против советской коммунистической власти. Нагнетанию негативного настроения способствовали измышления об истории Великой Отечественной войне – про победу, якобы полученную путем «заваливания трупами». Постепенно подошли и к оголтелому отрицанию Октябрьской революции 1917 г. как едва ли не политического разбоя, из чего делался вывод о нелегитимности советской власти.
36 Параллельно этому шло массированное наступление и в области теории, основ социалистических идей. Причем этот подрыв идей социализма тоже осуществлялся постепенно. Сначала искали «истинные» основы социализма у Г.В. Плеханова, не забывая упомянуть его расхождение с Лениным и непризнание им «октябрьского переворота». Затем искали «плодотворные» идеи у Н. Бухарина и даже у Л. Троцкого. Затем начался поиск пороков и ошибок в творчестве и деятельности В.И. Ленина, начиная от отрицания его вклада в развитие марксизма и завершая «анализом» записок или случайных слов по поводу текущих событий в первые годы советской власти [Котеленец, 2017: 39]. И все это — чтобы показать искусственность советской власти и необходимость не просто отказа от советского прошлого, но и выработки принципиально иного пути развития. Особенно досталось И.В. Сталину, на которого были возложены все грехи, реальные и мнимые, чтобы доказать, будто во главе страны стоял преступник.
37 Как же реагировал народ на эти действия противников советского строя? Соглашаясь с многими критическими замечаниями и даже поддерживая их, советские люди делали прямо противоположный вывод: не свергать советский строй, а совершенствовать его, улучшить его. Среди достижений первых лет перестройки 51,4% назвали возможность высказывать свое мнение, 41,4% – голосовать на выборах за своего кандидата, 35,6% – критически высказывать свое мнение о любых процессах в обществе. 27,7% респондентов позитивно отозвались о такой осуществляемой мере, как выборность руководителя. Очень важно отметить, что словесное одобрение принятых мер проявилось в оценке своей деятельности: 42,5% сказали, что они получили возможность реализовать себя, 37,1% выступили с предложениями и критическими замечаниями по совершенствованию жизни и работы в своих организациях, в своем поселении, в стране [Перестройка экономического сознания…, 1987: 30-35, 42-45].
38 Исследование в ноябре 1989 г. (1.360 человек, 8 регионов) показало: от абсолютной надежды и уверенности, что политики страны смогут осуществить желаемые перемены, общественное сознание начало склоняться к разочарованию в их способности реализовать провозглашенные цели. С каждый годом росло сомнение, а потом и отвержение предлагаемых мер. В этом исследовании 50% населения (и что особенно поразительно – 2/3 коммунистов) стали отрицать наличие успехов перестройки [Политическое сознание...1989: 6, 8]. Именно это исследование впервые показало, что партия де-факто потеряла право на свое монопольное положение в стране. Дальнейшие исследования (июнь 1990 г., 1.433 человек) свидетельствовали, что отрицательные оценки деятельности КПСС стали преобладать над положительными (на 9,3 п.п.). Согласно убеждению 61% опрошенных, политика, проводимая руководством страны, им непонятна, она запутана и противоречива. Иначе говоря, в политических оценках населения стало преобладать и даже превалировать мнение о неспособности политической власти решать провозглашенные ей цели. Таким образом, политическое сознание населения также эволюционировало – от радужных надежд до полного разочарования и даже отвержения, но без потери надежды, что это можно исправить, улучшить, совершенствовать.
39 Итак, политическое сознание советских людей было на распутье. Это усугублялось и действиями руководства страны: шла кадровая чехарда, были открыты двери явным антисоциалистическим движениям. Как апофеоз всего, КПСС была отодвинута от руководства страной, хотя, по мнению председателя КПРФ Г.Зюганова, именно ее надо было превратить в государственную организацию, которая реально управляла страной и ее экономикой.
40 Все это – и состояние экономики и политическая неразбериха – убедительно показывали, что наступает не только крах перестройки, но и крах страны в условиях полного отказа населения поддерживать провозглашенные идеи, которые сначала были так привлекательны.
41

Некоторые выводы.
42 Данные всесоюзных исследований позволяют сделать вывод, что народ был прав, поддержав провозглашенные идеи по перестройке общества. Но не в меньшей мере он оказался прав, когда перестал их поддерживать, увидев несостоятельность действий руководства страны по их реализации.
43 Главный итог состоял в том, что, несмотря на критической настрой, 75% населения страны, принявших участие в голосовании на референдуме в марте 1991 г., высказались за сохранение Советского Союза, за его дальнейшее развитие и укрепление. Советские люди при решении судьбы страны чаще всего связывали свое будущее с обществом, которое шло именно по социалистическому пути развития. Однако через полгода это решение народа было проигнорировано. Антисоветские силы пришли к власти и объявили себя победителями. Их любимой аргументацией стало утверждение, что народ не поднялся на поддержку ГКЧП в августе 1991 г. Но этот аргумент игнорирует тот факт, что большинство местных органов власти выступили в поддержку этой акции, но из-за отсутствия не только вразумительных, но и вообще каких-либо действий со стороны гэкачепистов по реализации провозглашенной ими позиции инициативу перехватили сторонники Ельцина, которые свою позицию постепенно довели до декабря 1991 г., до трагического беловежского соглашения.
44 А почему, в самом деле, народ промолчал?
45 Во-первых, потому что его привлекло обещание новой власти коренным образом улучшить жизнь народа. А эта идея, конечно, нравилась многим, поскольку людям хотелось жить лучше. Во-вторых, история СССР и КПСС показала, что при всех поворотах политики, при смене первых лиц государства (после Сталина, при смене Хрущева, уходе Брежнева и других), ничего принципиально нового не происходило: менялись некоторые акценты в политике, но всегда была надежда на улучшение положения, что, кстати, частично оправдывалось. Вот и приход Б.Н. Ельцина к власти тоже рассматривался в массовом сознании с этих позиций — как возможность исправить ситуацию в рамках существования прежней страны. В-третьих, замена СССР на СНГ была облечена во внешне приемлемую форму организации нового государственного объединения по типу конфедерации, в которой военная и внешняя политика, а также финансовая деятельность по-прежнему будут общими при самостоятельном осуществлении каждой из республик. И люди в своем большинстве приняли за истину предлагаемые изменения. В-четвертых, шел невероятный по масштабу обман народа: во всех планах и обещаниях Ельцин и его окружение не говорили о том, что они готовят и намерены поставить страну на путь капиталистического развития, что они отринут все социалистическое, как не оправдавшее себя. И даже первые шаги – авральный переход к рыночным отношениям – не насторожили людей, тем более что Ельциным клятвенно («лягу на рельсы») было заверено, что все трудности будут преодолены к концу 1992 года (на самом же деле к концу этого года был достигнут совсем другой эффект – 2000% инфляция). Иначе говоря, народ обманули не по мелочам, как это делали советские руководители, ничего принципиально нового не делая, а по крупному – сменив и бесповоротно уничтожив советский строй, долгое время скрывая истинные намерения. Все перечисленное позволяет сделать вывод, что уже в советском обществе стартовал процесс формирования социального неравенства, началась прекаризация труда, произошла потеря гомогенности социальной структуры. Это означало превращение страны в общество травмы (подробнее см. [Тощенко, 2020]).
46 К этому стоит добавить еще один значимый вывод, который умалчивается. Речь идет о том, что при решении об «упразднении» Советского Союза не было учтены выводы и рекомендации науки. А ведь Институт системных исследований Академии наук СССР, коллектив которого состоял из ученых практически всех наук (и естественно-научных, и социальных), провел тщательный и скрупулезный анализ существования великих империй прошлого — Британской, Оттоманской, Французской и других, выявляя факторы, приведшие к их падению. Затем с этих позиций было проанализировано состояние СССР и получен вывод (см., например: «Известия», 15 декабря 1999 г., № 235), что потенциал Советского Союза еще велик и значителен, он мог бы еще существовать 200-220 лет при проведении выверенных и последовательных реформ. Иначе говоря, был сделан вывод о насильственном прекращении существования СССР. А как иначе судить об этой геополитической катастрофе, если и субъективный фактор (мнение народа), и объективные условия (возможность существования еще два века) были полностью проигнорированы?
47 Приведенных аргументов, на наш взгляд, достаточно для вывода, что эта геополитическая катастрофа была рукотворной. Не были учтены ни позиция народа, ни выводы науки — развитие пошло по пути, навязанному пассивному большинству активным меньшинством, состоящим из амбициозных, желающих получить власть, решительно и антисоветски настроенных людей, готовых к кардинальным переменам в стране и умело скрывающих свои конечные цели. Этот тот случай в истории, когда так называемые группы давления, даже будучи сравнительно малочисленными, но хорошо организованными и инициативными, навязывают свой сценарий развития событий при полной атрофии существующей публичной власти.

Библиография

1. Авен П., Кох А. Революция Гайдара: История реформ 1990-х из первых рук. М.: Альпина Паблишер, 2013.

2. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта. Т. 1. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997.

3. Берелович А. Pro domo sua (Е.Т. Гайдар. Долгое время. Россия в мире: Очерки экономической истории) // Отечественные записки. 2005. № 6 (26). URL: http://www.strana-oz.ru/2005/6/pro-domo-sua-e-t-gaydar-dolgoe-vremya-rossiya-v-mire-ocherki-ekonomicheskoy-istorii (дата обращения: 27.05.2021).

4. Бутенко А.П. Откуда и куда идем: Взгляд философа на историю советского общества. Л.: Лениздат, 1990.

5. Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. СПб.: Норма, 1997.

6. Гайдар Е.Т. Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории. М.: Дело, 2005.

7. Зиновьев А.А. Катастройка. М.: Алгоритм. 2003.

8. Зюганов Г.А. Драма власти. М.: Палея, 1995.

9. Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества: Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. М.: Academia: Наука, 1998.

10. Котеленец Е.А. Битва за Ленина. Новейшие исследования и дискуссии. М.: АИРО-ХХI, 2017.

11. Латыш Ю.В. Конспирологические теории перестройки и разрушения СССР // Известия Иркутского гос. университета. Серия «История». 2015. Т. 13. С. 83–91.

12. Неклесса А. Кто преодолеет постиндустриальный барьер? // НГ-Наука. 2019, 11 сентября.

13. Платонов О. А. Государственная измена. М.: Родная страна, 2013.

14. Политическая борьба и политический выбор масс (результаты социологического анализа) // Инф. Бюллетень № 8 / Под ред. Ж.Т. Тощенко. М.: АОН при ЦК КПСС, 1990.

15. Политическое сознание трудящихся в условиях перестройки и ускорения социально-экономического развития / Ред. кол. Ж.Т. Тощенко, В.А. Щегорцов, А.И. Яковлев. М.: АОН при ЦК КПСС, 1989.

16. Состояние и тенденции развития экономического сознания на первом этапе перестройки (итоги сравнительного исследования 1986 и 1988 г.) / Под ред. Ж.Т. Тощенко, В.Э. Бойкова и др. М.: АОН, 1988.

17. Тощенко Ж.Т. Общество травмы: между эволюцией и революцией (опыт теоретического и эмпирического анализа). М.: Весь мир, 2020.

18. Тощенко Ж.Т. Фантомы российского общества. М.: ЦСПиМ, 2016.

19. Ципко А. Почему мало ценится дарованная свобода // Мир перемен. 2020. № 1. С. 8–22.

20. Человек и рынок: социально-политические аспекты // Инф. Бюллетень № 5.14 / Под ред. Ж.Т. Тощенко. М.: АОН при ЦК КПСС, 1991.

21. Человек и экономика (результаты социологического анализа) / Под ред. Ж.Т. Тощенко. М.: АОН при ЦК КПСС, 1990.

22. Экономическое сознание трудящихся (итоги сравнительного исследования 1986, 1988 и 1989 гг.). М.: АОН при ЦК КПСС, 1989.

23. Яковлев А. Большевизм – социальная болезнь ХХ в. // Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М.: Три Века Истории, 2001. С. 5–32.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести