Везде
Советское присутствие на Ближнем Востоке в условиях разворачивающейся холодной войны: церковные институты и акторы влияния в Палестине
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Советское присутствие на Ближнем Востоке в условиях разворачивающейся холодной войны: церковные институты и акторы влияния в Палестине
Аннотация
Код статьи
S013038640017185-1-1
DOI
10.31857/S013038640017185-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Белякова Надежда Алексеевна 
ORCID: 0000-0003-0470-4497
Аффилиация: Институт всеобщей истории РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Каиль Максим Владимирович
ORCID: 0000-0002-2635-5091
Аффилиация: Смоленский государственный университет
Адрес: Российская Федерация, Смоленск
Выпуск
Выпуск 6
Страницы
107-120
Аннотация

В статье рассматривается включение советской дипломатией в геополитическую повестку второй половины 1940-х – первой половины 1950-х годов Русской Православной Церкви (РПЦ) и ее Русской духовной миссии (РДМ) в Иерусалиме. В это время складывается ситуация, когда Русская Православная Церковь начинает играть значительную роль во внешнеполитическом курсе Советского Союза. Ближний Восток становится одним из самых значимых направлений «церковной дипломатии». При наличии как исследовательских, так и популярных работ о РДМ в Иерусалиме, до настоящего времени ее не изучали как объект внешнеполитического влияния Советского Союза, не рассматривали в контексте мировой политики послевоенного периода. Между тем о ее значении свидетельствует и факт первого зарубежного визита патриарха Алексия (Симанского) в Святую Землю в 1945 г. и комплекс дипломатических шагов, сделанных советской дипломатией в партнерстве с Московской патриархией в 1945–1955 гг. с целью усиления влияния РПЦ в Иерусалиме. Эти события рассматриваются в статье на основе комплекса документов Совета по делам РПЦ, хранящихся в фонде Р-6991 Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) и материалов о внешнеполитической деятельности Совета министров СССР (ГА РФ, Ф. Р-5446), а также обширной историографии исторических связей России и Святой Земли.

Исследование позволило проследить «рождение традиции» внешнеполитической миссии Московской Патриархии и ее зарубежных структур, ставшими точками влияния СССР в послевоенном мире. Оно позволило реконструировать социальный облик «агентов влияния» Москвы на православном Востоке: как новых эмиссаров, так и круг русских паломниц и насельниц обителей Святой Земли, многие из которых остались там со времени Первой мировой войны.

Ключевые слова
Палестина, Святая Земля, церковная дипломатия, православие, холодная война, СССР, внешняя политика, церковная политика, послевоенный период, Русская Православная церковь
Источник финансирования
Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект 20-09-41017.
Классификатор
Получено
26.08.2021
Дата публикации
19.10.2021
Всего подписок
12
Всего просмотров
1756
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1 Миссия и роль структур Московского Патриархата Русской Православной Церкви в борьбе за влияние СССР в ближневосточном регионе остаются во многом не изученными. В постсоветское время свет увидела публикация источников из фондов Архива Президента Российской Федерации (АП РФ) и Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), посвященная советско-израильским отношениям и связям с Палестиной1. Однако церковная составляющая ближневосточной политики Москвы представлена в этой книге фрагментарно. Общий принцип выявления массива источников – сплошная выборка в хронологической последовательности, без сюжетной линии и полноты рассмотрения отдельных вопросов – требует дополнительного структурирования документов при проведении исторического исследования, чтобы в полной мере представить специфику советского (российского) присутствия на Святой Земле в условиях разворачивающейся холодной войны.
1. Советско-израильские отношения. Сборник документов: в 2-х кн. Т. 1. Кн. 2. 1941–1953. М., 2000.
2 История создания государства Израиль в 1948 г., пересечение множества интересов и сфер влияния в ближневосточном регионе были обстоятельно изучены в работе британских историков и политологов2, именующих 1948 г. «палестинской катастрофой» в связи с вынужденным уходом Великобритании из региона. В историко-дипломатических исследованиях, отражающих традицию в изучении ближневосточного региона, подробно описана история оформления статуса государства Израиль и города Иерусалима в послевоенном мироустройстве3. Несмотря на значительную роль советского правительства в событиях 1948 г. – создании и последующей истории Израиля, в зарубежной историографии тема советского участия в судьбе Палестины послемандатного периода освещена слабо4.
2. Palumbo M. The Palestinian catastrophe: The 1948 expulsion of a people from their homeland. London – Boston, 1987.

3. Hussein M. Arabs and Israelis: A dialogue / eds S. Friedländer, M. Hussein. New York – London, 1975; The Arab-Israeli conflict: Readings a documents / ed. J.N. Moore. Princeton (N.J.), 1977.

4. Waines D. The unholy war: Israel and Palestine, 1897–1971 / forew. by M. Rodinson. Montreal – New York, 1971; Friedman I. The question of Palestine 1914–1918. British-Jewish-Arab relation. London, 1973; Bethell N. The Palestine triangle: The struggle between the British, the Jews and the Arabs, 1935–48. London, 1979; Said E.W. The question of Palestine. New York, 1979; The End of the Palestine mandate / eds Wm.R. Louis, R.W. Stookey. Austin, 1986.
3 Русское и советское присутствие на Святой Земле (как строго в церковном, так и в политико-дипломатическом плане) остается, за редким исключением5, предметом интереса исключительно российской историографии6. Но даже и в ней роль институтов Русской Православной Церкви Московского Патриархата, влияние СССР и России на Ближнем Востоке через церковные институты, остается фоном, на котором изучаются общие и частные вопросы гражданской или церковной истории. Примером может служить история РДМ в Иерусалиме или истории Палестинского общества. Из трудов российских историков, изучающих специфику церковно-политического присутствия Российской империи на Ближнем Востоке, назовем обстоятельные исследования Н.Н. Лисового7, и Л.А. Герд8, которые опубликовали ценные источники, позволяющие полнее представить место Палестины и Сирии в имперской геополитической парадигме и дипломатических практиках поздней Российской империи9. За последние годы в России, благодаря целенаправленной государственной поддержке, в том числе через Императорское православное палестинское общество (ИППО), объединившее как исследователей, так и представителей российских дипломатических кругов, был опубликован большой массив источников и локальных исследований, посвященных истории деятельности ИППО в Палестине10.
5. Hopwood D. The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843–1914: Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969.

6. Агапов М.Г. Истоки советско-израильских отношений: «еврейский национальный очаг» в политике СССР в 1920–1930-е годы. Тюмень, 2011; Носенко Т.В., Семенченко Н.А. Напрасная вражда. Очерки советско-израильских отношений 1948–1991 гг. М., 2015; Носенко Т.В. Политика СССР и США по вопросу создания Государства Израиль (1945–1948 гг.) // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2016. № 2. С. 55–89; Ее же. Израильская историография о советской политике в ближневосточных войнах // Вестник ИВИ РАН. 2020. № 3 (13). С. 286–297; Звягельская И.Д. Символы и ценности в международных отношениях на Ближнем Востоке // Полис. Политические исследования. 2019. № 1. С. 105–123.

7. Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале ХХ в. М., 2006; Его же. Подворья ИППО в Иерусалиме. М., 2012.

8. Герд Л.А. Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914 гг. М., 2012; Ее же. Россия и православный Восток (Х – начало ХХ вв.) СПб, 2014.

9. Лисовой Н.Н. Русская Церковь и Патриархаты Востока. Три церковно-политические утопии ХХ века // Религии мира. История и современность. 2002. М., 2002. С. 143–219; Россия в Cвятой Земле. Документы и материалы: в 3-х т. Т. 1. Русское присутствие в Святой Земле в первой половине XIX в. Российское генеральное консульство в Иерусалиме. Палестинский комитет. Палестинская комиссия при Азиатском департаменте МИД / изд. подготовил Н.Н. Лисовой. М., 2015.

10. Ямилинец Б.Ф. Россия и Палестина. М., 2003; Русская Палестина. Россия в Святой Земле: материалы Международной научной конференции, 21–22 октября 2009 г. / отв. ред. Е.И. Зеленев, О.И. Фомин, В.В. Чамов. СПб, 2010; Императорское Православное Палестинское Общество: к 130-летию со дня основания: Международная научная конференция, г. Москва, 10 ноября 2011. М., 2012; Пересыпкин О.Г. Русская Палестина: история и современность. М., 2017.
4

СПЕЦИФИКА ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЦЕРКОВНОГО РЕСУРСА В ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСАХ СССР
5 Документы органов управления Советским государством 1940-х – первой половины 1950-х годов свидетельствуют о возрастающем государственном интересе СССР к Ближнему Востоку в целом и конкретно к Палестине (Израилю). СССР вступил в борьбу за влияние в регионе. Стремление привлечь «церковную дипломатию» в скоординированную работу с МИД СССР было характерно не только для Ближнего Востока11.
11. Beglov A., Beliakova N. International Activity of the Russian Orthodox Church during the Cold War. The results and the future prospects of study// Christian World Community and the Cold War. International Research Conference / ed. J. Filo. Bratislava, 2012. P. 171–192; Каиль М. «Православный фактор» в советской дипломатии: международные коммуникации Московского патриархата середины 1940-х гг. // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2017. № 1. С. 19–40; Белякова Н.А., Пивоваров Н.Ю. Религиозная дипломатия на службе советского государства в годы холодной войны (в период Н.С. Хрущева и Л.И. Брежнева) // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2018. Т. 11. № 4. С. 130–149.
6 Положительную роль в установлении дипломатических контактов СССР с Ближним Востоком сыграла греческая принцесса Ирина12, которая использовала возможности «церковной дипломатии». Принцесса в период своего пребывания в Палестине с лета 1941 г. неоднократно встречалась с патриархами Антиохии, Александрии и Иерусалима; она активно контактировала с представителями советской дипломатии, писала председателю Совета по делам РПЦ при правительстве СССР Г.Г. Карпову13. Следствием усилий принцессы Ирины стала постановка в СССР на высшем политическом уровне вопроса о материальной поддержке восточных патриархов со стороны Московской Патриархии (которая, в свою очередь, получила целевые средства от государства). Вопрос курировали сразу два заместителя министра (на тот момент – наркома) иностранных дел В.Г. Деканозов и С.И. Кавтарадзе14. В силу специфики централизованного управления СССР все решения о развитии международной активности религиозных организаций, в том числе направлении официальных церковных делегаций, их персональном составе и материальном обеспечении, выделении средств на дипломатические нужды представителей РПЦ, принимались Совмином СССР и утверждались лично И. В. Сталиным15.
12. Ирина Александровна Овчинникова (1904–1990), принцесса Греко-Датская. Родилась в Санкт-Петербурге. В первом браке – маркиза де Монлеон. С 1939 г. супруга Петра, принца Греческого и Датского (1908–1980). С началом Второй мировой войны была разделена с мужем (вынуждена оставаться в Стамбуле) и воссоединилась с ним в июне 1941 г. в Палестине. Тогда же в Иерусалиме супруги венчались по греческому обряду. Принц Петр и принцесса Ирина были приняты в Египте при дворе короля Фарука I. После войны Ирина много путешествовала, участвовала в этнографических экспедициях мужа. После упразднения монархии в Греции в 1973 г. супруги жили Лондоне, Париже и Копенгагене.

13. Государственный архив Российской Федерации (далее – ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 64. Л. 189–198.

14. Там же. Д. 13. Л. 207.

15. Там же. Ф. Р-5446. Оп. 19а. Д. 352.
7 В сентябре 1944 г. советский посланник в Египте Н. В. Новиков встретился с патриархом Антиохии Александром, который предложил открыть русские школы в Сирии и Ливане при поддержке советского правительства. Эти договоренности побудили Советский Союз направить своего посланника в Сирию. В сентябре 1944 г. Н.В. Новиков посетил Святую Землю и был принят патриархом Иерусалимским Тимофеем, достигнув с ним соглашения о взаимодействии церковных структур. Дипломатические контакты в Иерусалиме не остались без внимания франкоязычной прессы: «Иерусалимский корреспондент» писал о визите советского посланника как о сенсации16.
16. Там же. Л. 187.
8 Московская патриархия с 1944 г. заявляет о своих международных амбициях17: в Пасху 1944 г. патриарх Сергий впервые обменялся пасхальным приветствием с патриархом Иерусалимским Тимофеем. С весны 1944 г. Московская Патриархия по линии наркомата иностранных дел начинает направлять за границу «Журнал Московской Патриархии». Среди получателей первых 60 экземпляров были восточные патриархи, в том числе патриарх Иерусалимский18.
17. Избрание патриарха Сергия (Страгородского) в 1943 г. и патриарха Алексия в 1945 г. проходило с дипломатическим сопровождением – советская дипломатия внимательно следила за позицией Восточных патриархов: лидер РПЦ должен был получить признание историческими восточными патриархатами. Как и ожидалось, реакция Константинополя на избрание Сергия была отсроченной и последовала лишь в феврале 1944 г. В послании Антиохийского патриарха содержалось недвусмысленное напоминание о своем первенстве и материнско-наставническое отношение к церкви в России. – ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 13. Л. 45.

18. Там же. Л. 58–59.
9 Советская сторона внимательно изучала патриарха Тимофея, рассматривая его как возможного партнера на переговорах. Но так как информации о нем не хватало, сведения об Иерусалимском патриархате были почерпнуты из «Словаря Брокгауза и Ефрона»19 и не отражали текущие реалии. Первым же вопросом, поставленным по дипломатическим каналам патриархом Иерусалима перед патриархом Московским Алексием, избранным в 1945 г., был вопрос о подворье в Москве. Дело в том, что отношения с Иерусалимским патриархатом, на территории которого располагались объекты недвижимости, интересовавшие СССР, были испорчены в 1918–1919 гг., когда Иерусалимский патриархат был лишен значимого «кормления» – подворья в Москве (комплекс зданий в Филипповском переулке). Церковное имущество, переданное прежней имперской администрацией в управление восточных патриархатов, было после Октябрьской революции национализировано, как и вся церковная недвижимость. Российские архивы сохранили переписку представителя Иерусалимского патриархата в Москве архимандрита Афанасия, пытавшегося сохранить церковную недвижимость; в этом вопросе Афанасия поддержало консульство Греции. В наркомат иностранных дел было направлено протестное письмо: «Иерусалимский Патриархат является тем учреждением вполне автономным и светским, наделенным самою широкою светскою властью, гарантированной европейскими международными соглашениями, и деятельность которого сосредоточена главным образом на культурно-просветительных целях и содействию благосостоянию населения его территории»20. Представитель патриарха отмечал: «Иерусалимскому Патриархату издавна принадлежит в Москве на правах полной собственности… Подворье, служащее центром Иерусалимской духовно-дипломатической миссии в России, находящееся на Пречистенском бульваре и в Филипповском переулке и заключающееся в домах, выстроенных Патриархатом на собственные средства»21. Такая характеристика имущества, конечно, не полностью отражает историю формирования в Москве недвижимости Иерусалимского подворья22. Однако очевидно, что в 1918–1919 гг. Советская Россия, изъяв собственность Иерусалимского патриархата в Москве, фактически утратила свое влияние и присутствие в Палестине. Вопрос о возвращении этого имущества был поднят патриархом Иерусалимским в середине 1940-х годов. К тому же церковь апостола Филиппа (Воскресения Словущего) в Москве закрыта не была: в ней продолжались богослужения23. Советские инстанции начали обсуждение возможности возвращения подворья, однако в 1947 г., когда на высшем государственном уровне решался вопрос об открытии подворий Восточных патриархов в Москве, Г.Г. Карпов «предлагал воздержаться от предоставления в настоящее время помещений для храмов-подворий Иерусалимскому патриарху Тимофею и Александрийскому патриарху Христофору (оба греки) в связи с занятием указанными патриархами недоброжелательной позиции по отношению к намеченным Московской патриархией мероприятиям, в части проведения предсоборного совещания в Москве»24.
19. Там же. Д. 15. Л. 4.

20. Там же. Ф. А–353. Оп. 2. Д. 697. Л. 79.

21. Там же. Л. 27.

22. Подворье было открыто в 1818 г., когда Иерусалимский патриарх Поликарп принес в дар императору Александру I участок земли. В ответ император России передал Иерусалимскому патриарху церковь апостола Филиппа в Москве у Арбатских ворот с участком для подворья Иерусалимского. В 1820 г. настоятель подворья купил за 65 тыс. руб. дом с участком по Пречистенскому бульвару, а также обновил храм подворья и построил придел во имя Николая Чудотворца.

23. ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 15. Л. 2–3.

24. Каиль М.В. «Православный фактор» в советской дипломатии… С. 22–24.
10 Возвращаясь к ситуации 1945 г., отметим, что значительным успехом советской и церковной дипломатии РПЦ стало присутствие двух восточных патриархов – Александрийского и Антиохийского, на Московском Соборе в январе–феврале 1945 г., избравшем патриарха Алексия (Симанского). Тогда же началась подготовка визита избранного патриарха в Святую Землю.
11 Первый зарубежный визит нового предстоятеля РПЦ был символичным и подчеркивал важность Ближнего Востока как для светской, так и церковной дипломатии. Визит не был однозначно успешным: дипломаты отметили холодный прием, оказанный Московскому патриарху патриархом Иерусалимским; при этом более близкие отношения стали налаживаться у патриарха Алексия с Антиохийским и Александрийским патриархатами25.
25. Каиль М.В. Церковная дипломатия и визит патриарха Алексия (Симанского) в Святую Землю 1945 года // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2020. № 4 (56). С. 4–15.
12 В 1945–1946 гг. правительственные структуры СССР провели ревизию активов РПЦ как в Палестине26, так и в других странах. Целью ревизии было создание реестра собственности на основе исторических справок о церковных объектах для последующего обсуждения по дипломатическим каналам вопроса о возвращении этой собственности РПЦ.
26. ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 600. Л. 108–109.
13

РАЗДЕЛЕННЫЕ ЧАСТИ РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ: ЭСКАЛАЦИЯ КОНФЛИКТА НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ
14 Как уже отмечалось выше, основная недвижимость в Палестине находилась в собственности Русской духовной миссии и ИППО. Однако статус имущества ИППО имел свои сложности: перед уходом англичан из Палестины управление им было законодательно закреплено за «Бюро администраторов Православного палестинского общества» – физическими лицами, представителями эмигрантских кругов27.
27. Гультяев Р. Александровское подворье: исторический анализ прав собственника. Ч. II. 1948–1986 гг. // Иерусалимский православный семинар. 2015. № 6. С. 225–238.
15 Расширение советского присутствия в Палестине, и в Иерусалиме в ходе и сразу после Второй мировой войны сопровождалось политической борьбой и вызвало ощутимое сопротивление со стороны как США и Великобритании, стремившихся контролировать Ближний Восток, так и структур Русской Православной Церкви Зарубежом (РПЦЗ), под управлением которых в период Британского мандата оказалась большая часть российской православной инфраструктуры на Святой Земле, созданной в имперский период. Явное расширение присутствия советской дипломатии и церкви Московского Патриархата в Палестине вызвало резкую реакцию главы РПЦЗ митрополита Анастасия (Грибановского), заявившего о «большевистском походе на Восток»28.
28. ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 415. Л. 206.
16 Первое прямое столкновение двух частей русской православной церкви произошло во время официального визита патриарха Алексия I на православный Восток в 1945 г., когда он прибыл в Иерусалим. Совместно с патриархом Иерусалима Тимофеем патриарх Московский посетил исторические русские монастыри – Горненский и Гефсиманский, которые находились в ведении РПЦЗ, где его ждал холодный прием. Советские дипломаты зафиксировали враждебное отношение к представителям РПЦ: по указанию начальника Русской Духовной миссии в Иерусалиме архимандрита (впоследствии архиепископа) Антония (Синкевича) монахини не подошли к патриарху Московскому под благословение. После окончания визита московского патриарха архимандрит РПЦЗ организовал в Палестине молебны за освобождение России от безбожной власти как светской, так и церковной, что было антисоветским политическим жестом и вызовом29.
29. Там же. Оп. 2. Д. 49. Л. 10.
17 Укрепление институциональной структуры РПЦ в Советском Союзе после 1943 г., избрания Московского патриарха30, открытое продвижение интересов СССР через закрепление юрисдикции РПЦ за границами Советского Союза – все это формировало условия для конфликта разных русских православных идентичностей – советской и эмигрантской.
30. Роккуччи А. Сталин и патриарх: православная церковь и советская власть, 1917–1958 / пер. с итал. О.Р. Щелоковой. M., 2016.
18

ТРАДИЦИОННЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ ПРОДВИЖЕНИЯ РОССИЙСКИХ ИНТЕРЕСОВ: ПРОБЛЕМА ЭФФЕКТИВНОСТИ
19 Новый импульс для закрепления Советского Союза на Святой Земле дало активно поддержанное СССР образование государства Израиль в мае 1948 г. Власти Израиля немедленно выслали из страны архимандрита РПЦЗ Антония31, после чего начался перевод большей части церковной собственности и православной инфраструктуры, оказавшейся на территории нового государства, в юрисдикцию Московского Патриархата. Тогда как недвижимость на территории Иордании (например, Александровское подворье) осталась в собственности тех, кто управлял ею раньше32.
31. Письма патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров – Совете министров СССР. 1945–1970 гг. / под ред. Н.А. Кривовой. Т. 1. М., 2009. С. 109.

32. В отличие от Израиля, иорданские власти признали британский закон об «Администрации имуществами Православного Палестинского Общества» от 28 апреля 1948 г., который все права собственника возлагал на Совет администраторов Православного Палестинского Общества: Гультяев Р. Указ соч. С. 227.
20 МИД СССР в этот период активно собирал экспертную информацию и об историческом опыте взаимоотношений с Иерусалимским патриархатом. На запрос в Московскую патриархию о взаимоотношениях Русской церкви с Иерусалимским Патриархатом сотрудник Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата протоиерей Г. Разумовский подготовил записку: «В каждом случае, когда финансовое положение Иерусалимского патриархата колебалось, он становился в положение прихлебальщика Русской Православной Церкви. Первоначальные шаги Духовной Миссии были оплачены незначительными подачками в патриархию. Его доход составляют суммы пожертвований от православных поклонников (Так в тексте. – Н.Б., М.К.), вносимых при получении благословения на поклонение Св. местам. Хозяйственная сторона содержания мест поклонения осуществляется Свято-Гробским Братством, членами которого являются исключительно православное греческое духовенство из числа турецких подданных»33. Эта записка демонстрирует отсутствие внутри Московской патриархии как инструментов изучения потенциальных партнеров, так и пренебрежительное отношение РПЦ к православным церквам Востока. Очевидно, что инициатива по закреплению присутствия в Святой Земле исходила от представителей МИД СССР. Из документов второй половины 1940 – начала 1950-х годов следует, что заинтересованность МИД СССР в развитии церковного присутствия на Ближнем Востоке сопровождалась строгими требованиями к кадрам, направляемым Московской патриархией в Святую Землю, вниманием к шагам церковных эмиссаров Москвы. Критика советскими дипломатами присылаемых в Палестину кадров Московской патриархии красной нитью проходит в советской документации второй половины 1940 – начала 1950-х годов, однако других рычагов укрепления влияния у советских дипломатов не было. Пренебрежительно-покровительственное отношение представителей Московского Патриархата к Иерусалимскому Патриархату вскоре пришлось корректировать – шла борьба за влияние на него в контексте развернувшейся холодной войны.
33. ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 415. Л. 110.
21 Для закрепления присутствия на новом этапе развития взаимоотношений с новым государством Израиль требовались ресурсы – как кадровые, так и финансовые. Одним из первых решений после образования государства Израиль стало направление в Иерусалим представителей Московской Патриархии. Вопрос об этом поставил Чрезвычайный и полномочный посланник СССР в Израиле П.И. Ершов. Целью визита представителей Московской Патриархии в Иерусалим было принятие «владений, имущества и дел русской духовной миссии»34 после изгнания из Миссии представителей РПЦЗ. Ершов сообщил в МИД СССР, что возражать против приезда наших представителей правительство государства Израиль «сейчас не будет»35. В подписанном председателем Совмина И.В. Сталиным распоряжении от 14 октября 1948 г. поручалось «разрешить Совету по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР дать согласие Московской Патриархии на выезд из СССР в государство Израиль для постоянной работы архимандрита Леонида (Лобачева Ильи Христофоровича) в качестве Начальника русской духовной Миссии в г. Иерусалиме и Елховского Владимира Евгеньевича в качестве священника Миссии»36. Министерство финансов было обязано выплатить 32000 руб. в американских долларах для передачи назначенным членам миссии «на путевые расходы и содержание до 1 января 1949 г.». С 1 января 1949 г. поручалось ежемесячно выделять на содержание Русской духовной миссии в Иерусалиме 9600 руб.
34. Там же. Ф. Р-5446. Оп. 50а. Д. 5205. Л. 3.

35. Там же. Л. 3.

36. Там же. Л. 6.
22 Первый начальник Русской духовной миссии архимандрит Леонид (Лобачев) родился в 1896 г. и принял монашество в 1925 г. Отправке иеромонаха Леонида в Иерусалим в качестве главы духовной миссии не помешало даже заключение, отбытое им по политической статье в 1930–1934 гг. После заключения и до начала Великой Отечественной войны он «работал в советских учреждениях», а во время войны был на фронте, получил орден «Красная Звезда» и ряд медалей37. В пору послевоенного «церковного ренессанса» архимандрит Леонид стал настоятелем Московского храма на Калитниковском кладбище. Начальником миссии архимандрит был чуть больше года; он открыл традицию занятия этой должности как карьерной ступени для всех последующих ее начальников. Вскоре по завершении своей зарубежной миссии Леонид получил кафедру епископа и служил до своей смерти в 1967 г.
37. Там же. Л. 2.
23 Помимо церковного ресурса, для усиления своего влияния советские власти принимают решение использовать и сохранившееся внутри СССР Императорское православное палестинское общество. В 1920-е годы оно было включено в структуру Института истории материальной культуры АН СССР и почти бездействовало, но в новых условиях получило представительство в Израиле. 9 марта 1949 г. Совмин решил «утвердить оклад заработной платы представителю Российского научно-исследовательского палестинского общества при академии наук в Израиле в размере 2250 руб. в месяц»38. На нового представителя страны Советов в Израиле распространялись нормы обеспечения «работника миссии СССР в Израиле». До конца года требовалось выделить на эти цели 43 тыс. рублей в инвалюте. В качестве представителя Общества в Израиль Академией наук СССР был командирован С.Н. Курнаков.
38. Там же. Оп. 86а. Д. 8076. Л. 6.
24 С переводом Русской духовной миссии в Иерусалиме под юрисдикцию «советской» РПЦ, вопрос о ее финансировании вошел в компетенцию правительства СССР. В январе 1949 г. Совет Министров вернулся к рассмотрению вопроса о финансировании Русской духовной миссии в Иерусалиме, обсудив «отпуск Совету по делам русской православной церкви 10 тыс. рублей в ам. долларах для передачи Московской Патриархии на оказание помощи монашествующим в Иерусалиме»39. В конце января 1949 г. заместитель Председателя Совета Министров СССР К.Е. Ворошилов подготовил на имя Сталина секретную записку, в которой изложил обращение в Совет по делам РПЦ патриарха Алексия с просьбой об отпуске 150 тыс. руб. в израильских фунтах, из которых 135 тыс. полагалось на ремонт русских храмов в Иерусалиме, пострадавших в результате военных действий, и 15 тыс. рублей на оказание помощи монашествующим «за счет средств московской патриархии»40. МИД поддержал просьбу патриарха: восстанавливать русские храмы было необходимо на фоне начавшейся и активно осуществляемой реконструкции пострадавших храмов католиков и греков.
39. Там же. Оп. 51а. Д. 6791. Л. 9.

40. Там же. Л. 7.
25 Конкуренция на международной арене требовала все больше усилий и средств. В докладах и рапортах советских чиновников начиная с 1949 г. постоянно звучал мотив гонки и конкуренции: активность РПЦЗ, так и других конфессий, католиков или протестантов, вынуждала предпринимать ответные шаги представителей РПЦ. Каждое действие противника или оппонента мотивировало на новые шаги, выделение новых ресурсов и реализацию новых мер по расширению советского присутствия.
26 К концу сталинского периода ассигнования советского правительства на обеспечение РДМ в Иерусалиме неоднократно возрастали вместе со штатами миссии. В мае 1952 г. Сталин подписал распоряжение об утверждении ежемесячных ассигнований на нужды миссии. В 1952 г. штат миссии вырос на 6 человек, а сумма ассигнований – с 10560 руб. до 26122 руб.41. Председатель Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпов и министерство финансов СССР соглашались в мотивах увеличения содержания: нужно было закрепить территориальную базу для присутствия, «удержание за патриархией имущества миссии, укрепление связей с Иерусалимской православной церковью»42.
41. Там же. Оп. 86а. Д. 11987. Л. 9–10.

42. Там же. Л. 9.
27 Г.Г. Карпов в обращении в Бюро Президиума Совмина СССР отметил: «Духовная миссия имеет церкви, находящиеся в различных пунктах (Иерусалим, Горненский монастырь, Яффа, гора Кармил), и значительное количество земельных участков и строений. Поэтому в штат миссии входят не только священнослужители, обслуживающие церкви, но и служебный персонал. Штат миссии утвержден Патриархией в количестве 20 единиц (до Октябрьской революции штат миссии состоял из 32 чел.)»43. В штат миссии нанимались лица из местного населения, выполняющие хозяйственные работы.
43. Там же. Л. 11.
28 Впервые в официальной переписке возникает упоминание еще одной существенной статьи расходов: «в составе женского Горненского монастыря находилось 46 человек русских монахинь, в большинстве оставшихся в Палестине со времени Первой мировой войны и достигших возраста 60–80 лет и нетрудоспособных. Духовная миссия в настоящее время выдает каждой монахине пособие в размере 6 изр. фунтов в месяц, но это не удовлетворяет их самые минимальные потребности и они, как сообщает архимандрит Поликарп44, “побираются, клянчат”. Такое положение вынуждает Патриархию увеличить помощь престарелым монашествующим»45.
44. Поликарп (Приймак) (1912–1989) – архимандрит, впоследствии епископ. В 1951–1955 гг. начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме.

45. ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 86а. Д. 11987. Л. 5–6.
29

РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ

30 Большинство русского населения Палестины той поры составляли женщины в статусе насельниц монастырей (монахинь и послушниц) или паломниц. О необходимости правительству СССР обратить на них внимание писала греческая принцесса Ирина. «Великий позор для победоносной России, если ее монашки будут продолжать голодать и протягивать руку на чужбине и обращаться за материальной помощью к английскому архиерею. Россия не должна забывать, что они на Святой Земле Палестины свято блюли русскую традицию и продолжали молиться на русском языке о России и ее детях. Когда вопрос русского имущества будет решен, то в распоряжении русской духовной Миссии будут большие суммы денег, и тогда русские монастыри смогут снова жить на собственные доходы»46. С одной стороны, русские монахини и послушницы стали предметом борьбы представителей двух церковных юрисдикций, с другой – объектом геополитических амбиций СССР. Это проявлялось в их активном участии в конфликтах юрисдикций и выполнении ими роли агентов влияния47.
46. Там же. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 64. Л. 204.

47. Белякова Н.А. «Меры необходимы экстренные и твердые…» Русские монахини Святой земли в перипетиях холодной войны на рубеже 1940-х – середины 1950-х годов // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2021. № 4. С. 42–52; Паламаренко Е.В. Письма русских монахинь из Иерусалима в 1945–1967 годах // Христианство на Ближнем Востоке. 2020. № 5. С. 4–186.
31 Самая ранняя переписка по вопросу о судьбах женщин монахинь и паломниц относится к 1948 г., когда МИД обсуждал предложение Совета по делам РПЦ о приеме в советское гражданство паломниц, проживающих в помещениях Духовной миссии в Иерусалиме и Горненском монастыре, которых насчитывалось более 100 человек48. К февралю 1949 г. Миссия передала в Москву список из 115 лиц и просьбу «в ускоренном порядке вопрос о приеме этих лиц в гражданство СССР без оформления ими надлежащим образом ходатайств»49. Решающим аргументом в пользу постановки вопроса о закрепления статуса советских граждан для русскоязычных женщин в Святой Земле являлось признание ими «патриарха Алексия». Дело в том, что, получив недвижимость Русской духовной миссии в распоряжение Московского патриархата (конкретнее, во владение патриарха Алексия), советские инстанции получили в придачу и русских людей, проживающих в этих помещениях. Поэтому советские инстанции вынуждены были озаботиться их статусом. Однако в 1949 г. по неясным причинам принятия в гражданство не произошло. На несколько лет проживающие в зданиях РДМ русские люди исчезают из поля зрения советских органов. Однако в начале 1952 г. с инициативой предоставить гражданство монахиням, паломницам и духовным лицам вновь выступает Министерство иностранных дел по представлению Миссии СССР в Иерусалиме. Был составлен новый список лиц из Палестины, который был разделен на три категории: паломниц, монахинь и духовных лиц. В список входили 89 человек. Настойчивое желание сделать их советскими гражданами объяснялось статусом недвижимости, в которой они проживали. В 1952 г. называлось 10 объектов, где проживали эти женщины50.
48. ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 415. Л. 58–59.

49. Там же. Д. 573. Л. 77.

50. Там же. Ф. Р-5446. Оп. 86а. Д. 9924. Л. 40.
32 МИД оговаривал, что в силу своего возраста эти женщины не смогут добраться до СССР. В итоге длительного обсуждения инстанции остановились на концепции предоставления гражданства без возможности новым советским гражданам не только вернуться, но даже посетить СССР. Консенсус был достигнут следующий: насельницы палестинской недвижимости получат от советского консульства «виды на жительство без права въезда в СССР».
33 Примечательно, что постановление Совета Министров СССР передавало на утверждение Верховного Совета СССР проект Указа и список о приеме в гражданство СССР паломниц, монахинь и служителей культа 17 июня 1952 г.51 До этой даты израильское правительство предлагало местным жителям заявить о нежелании получить израильское гражданство – в противном случае они зачислялись в него автоматически. Прагматическое использование советским правительством в своих интересах пожилых православных верующих на этом не закончилось. В период разрыва дипломатических отношений между Израилем и СССР в 1953 г. у монахинь и паломниц были изъяты советские виды на жительство, а после того, как советские представители смогли вернуться в Израиль, им вновь выдали виды на жительство52. Важно отметить, что в период, когда конфликт между СССР и Израилем дошел до разрыва дипломатических отношений, члены Русской духовной миссии смогли остаться в Израиле. Инициатива оставить членов духовной миссии в Израиле для сохранения советского присутствия исходила от представителей Совета по делам РПЦ и МИД СССР. В качестве аргумента называлось то, что «Миссия обслуживает свыше ста монахинь и паломниц, принятых в советское гражданство»53. Инициатива МИД оставить представителей Московской Патриархии в качестве агентов влияния СССР на Святой Земле большого энтузиазма у русского духовенства не вызвала. Для сохранения советского присутствия в Израиле даже в случае крайнего осложнения советско-израильских отношений Москва предполагала делать ставку на «местных» русских.
51. Там же. Л. 47.

52. Как показывает исследование М.В. Кротовой, такие манипуляции с советским гражданством практиковались и в Манчжурии в межвоенный период. – Кротова М.В. Русские эмигранты в межвоенной Маньчжурии: манипуляции с гражданством как стратегия выживания // Новый исторический вестник. 2012. № 32 (2). С. 66–83.

53. ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1105. Л. 34.
34

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
35 Первые годы истории Русской духовной миссии в Иерусалиме после Второй мировой войны свидетельствуют, что МИД СССР стремился превратить миссию в оплот советского влияния на Ближнем Востоке. Осуществлялись попытки руководства СССР использовать устоявшиеся в культуре российской дипломатии способы «имперского» влияния через религиозные каналы, через превращение православных религиозных деятелей в участников публичной дипломатии. Русская духовная миссия, в которой служили представители РПЦ, становится одним из ключевых институтов влияния СССР в ближневосточном регионе. Ее существование оправдало себя в период кризиса дипломатических отношений между СССР и Израилем, когда миссия оставалась единственным представителем Советского Союза в регионе.
36 История перераспределения сфер влияния через традиционные институты внешней политики представляется значимой в контексте начального этапа холодной войны, когда Советский Союз, несмотря на государственный атеизм, обратил внимание на важность религиозной составляющей международных отношений и стремился приспособить к своим интересам конфессиональные компоненты геополитики. Сотрудники МИД СССР были готовы использовать даже институт православного монашества и паломничества (традиционные инструменты российского присутствия в Палестине) для закрепления в ближневосточном регионе. При этом вместо консолидации верующих, появление представителей РПЦ способствовало обострению конфликта между двумя частями русского православия, разделенного после революции в России.

Библиография

1. Агапов М.Г. Истоки советско-израильских отношений: «еврейский национальный очаг» в политике СССР в 1920–1930-е годы. Тюмень, 2011.

2. Белякова Н.А., Пивоваров Н.Ю. Религиозная дипломатия на службе советского государства в годы холодной войны (в период Н.С. Хрущева и Л.И. Брежнева) // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2018. Т. 11. № 4. С. 130–149.

3. Белякова Н.А. Женское паломничество в условиях глобальных трансформаций на Ближнем Востоке или как затерявшиеся на Святой земле паломницы оказались в сфере интересов Советского государства // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2021. Вып. 8 (106). URL: https://history.jes.su/s207987840016651-5-1/ (дата обращения: 17.05.2021).

4. Белякова Н.А. «Меры необходимы экстренные и твердые…» Русские монахини Святой земли в перипетиях холодной войны на рубеже 1940-х – середины 1950-х годов //Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2021. № 4. С. 42–52.

5. Герд Л.А. Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914 гг. М., 2012.

6. Герд Л.А. Россия и православный Восток (Х – начало ХХ вв.) СПб., 2014.

7. Гультяев Р. Александровское подворье: исторический анализ прав собственника. Ч. II. 1948–1986 гг. // Иерусалимский православный семинар. 2015. № 6. С. 225–238.

8. Звягельская И.Д. Символы и ценности в международных отношениях на Ближнем Востоке // Полис. Политические исследования. 2019. № 1. С. 105–123.

9. Императорское Православное Палестинское Общество: к 130-летию со дня основания: Международная научная конференция, г. Москва, 10 ноября 2011. М., 2012.

10. Каиль М.В. Ближневосточное направление в дипломатической миссии Московского Патриархата 1943 – середины 1950-х гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2021. Выпуск 8 (106). URL: https://history.jes.su/s207987840016650-4-1/ (дата обращения: 17.05.2021).

11. Каиль М.В. Церковная дипломатия и визит патриарха Алексия (Симанского) в Святую Землю 1945 года // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2020. № 4 (56). С. 4–15.

12. Каиль М.В. «Православный фактор» в советской дипломатии: международные коммуникации Московского патриархата середины 1940-х гг. // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2017. № 1. С. 19–40.

13. Кротова М.В. Русские эмигранты в межвоенной Маньчжурии: манипуляции с гражданством как стратегия выживания // Новый исторический вестник. 2012. № 32 (2). С. 66–83.

14. Лисовой Н.Н. Подворья ИППО в Иерусалиме. М., 2012.

15. Лисовой Н.Н. Русская Церковь и Патриархаты Востока. Три церковно-политические утопии ХХ века // Религии мира. История и современность. 2002. М., 2002. С. 143–219.

16. Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале ХХ в. М., 2006.

17. Носенко Т.В. Израильская историография о советской политике в ближневосточных войнах // Вестник ИВ РАН. № 3 (13), 2020. С. 286–297.

18. Носенко Т.В. Политика СССР и США по вопросу создания Государства Израиль (1945–1948 гг.) // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2016. № 2. С. 55–89.

19. Носенко Т.В., Семенченко Н.А. Напрасная вражда. Очерки советско-израильских отношений 1948–1991 гг. М., 2015.

20. Паламаренко Е.В. Письма русских монахинь из Иерусалима в 1945–1967 годах // Христианство на Ближнем Востоке. 2020. № 5. С. 4–186.

21. Пересыпкин О.Г. Русская Палестина: история и современность. М., 2017.

22. Письма патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров – Совете министров СССР. 1945–1970 гг. / под ред. Н.А. Кривовой. Т. 1. М., 2009.

23. Роккуччи А. Сталин и патриарх: православная церковь и советская власть, 1917–1958 / пер. с итал. О.Р. Щелоковой. M., 2016.

24. Россия в Cвятой Земле. Документы и материалы: в 3-х т. Т. 1. Русское присутствие в Святой Земле в первой половине XIX в. Российское генеральное консульство в Иерусалиме. Палестинский комитет. Палестинская комиссия при Азиатском департаменте МИД / изд. подготовил Н.Н. Лисовой. М., 2015.

25. Русская Палестина. Россия в Святой Земле: материалы Международной научной конференции, 21–22 октября 2009 г. / отв. ред. Е.И. Зеленев, О.И. Фомин, В.В. Чамов., 2010.

26. Советско-израильские отношения. Сборник документов: в 2-х кн. Т. 1. Кн. 2. 1941–1953. М., 2000.

27. Ямилинец Б.Ф. Россия и Палестина. М., 2003.

28. Beglov A., Beliakova N. International Activity of the Russian Orthodox Church during the Cold War. The results and the future prospects of study // Christian World Community and the Cold War. International Research Conference / ed. J. Filo. Bratislava, 2012. P. 171–192.

29. Bethell N. The Palestine triangle: The struggle between the British, the Jews and the Arabs, 1935–48. London, 1979.

30. Friedman I. The question of Palestine 1914–1918. British-Jewish-Arab relation. London, 1973.

31. Gerd L. Russian policy in the Patriarchate of Antioch from the 1840s to 1914: “soft power” in Syria and Lebanon // Contemporary Levant. 2021. Vol. 6/1 Р. 9–23.

32. Hopwood D. The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843–1914: Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969.

33. Hussein M. Arabs & Israelis: A dialogue / eds S. Friedländer, M. Hussein. New York – London, 1975.

34. Palumbo M. The Palestinian catastrophe: The 1948 expulsion of a people from their homeland. London – Boston, 1987.

35. Said E.W. The question of Palestine. New York, 1979.

36. The End of the Palestine mandate / eds Wm.R. Louis, R.W. Stookey. Austin, 1986.

37. The Arab-Israeli conflict: Readings a documents / ed. J.N. Moore. Princeton (N.J.), 1977.

38. Waines D. The unholy war: Israel and Palestine, 1897–1971 / forew. by M. Rodinson. Montreal – New York, 1971.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести